Он стоял у стены, опустив руки. Доктор натягивал толстые перчатки.

– Зачем? – сказал он и наклонился. – Пока ничего… Эритема появится через какие-нибудь десять – двенадцать часов, если…

– Если бы мы могли с ним договориться, – буркнул Физик.

– Переливание крови… Но как? Откуда? – Доктор смотрел перед собой невидящим взглядом. – Тот, второй! – вдруг воскликнул он, заколебался и добавил тише: – Нет, не могу, пришлось бы сначала исследовать кровь обоих на агглютинацию – у них могут быть разные группы…

– Слушай, – Физик оттянул его в сторону, – дело плохо. Боюсь… ну, понимаешь? Он должен был пройти по зараженному пятну, как только упала температура: в районе микроаннигиляционной реакции всегда образуется много радиоизотопов. Рубидий, стронций, иттрий и все прочее. Редкоземельные элементы. Он пока еще ничего не чувствует, самое раннее завтра – так я думаю. У него в крови есть белые тельца?

– Да, но они выглядят совершенно иначе, чем у людей.

– Обильно размножающиеся клетки поражаются всегда одинаково, независимо от вида. Он должен иметь несколько большую сопротивляемость, чем человек, но…

– Откуда ты знаешь?

– Потому что радиоактивность грунта здесь почти в два раза выше, чем на Земле; значит, они в определенной степени могут быть к ней приспособлены. Твои антибиотики здесь, конечно, ни к чему?

– Само собой; тут должны быть какие-то совсем другие бактерии…

– Так я и думал. Знаешь что? Мы должны прежде всего договориться… Выяснить как можно больше. Реакция наступит самое раннее через несколько часов…

– А! – Доктор быстро взглянул на Физика и опустил глаза.

Они стояли в пяти шагах от двутела, который не спускал с них бледно-голубых глаз.

– Чтобы вытянуть из него как можно больше, прежде чем… он умрет?

– Я думал не об этом, – сказал Физик. Он старался сохранить спокойствие. – Я полагаю, что он будет вести себя, как человек. Психическое равновесие он сохранит в течение нескольких часов, потом наступит апатия – ты ведь знаешь. На его месте каждый из нас думал бы прежде всего о выполнении задания.

Доктор пожал плечами, посмотрел на Физика исподлобья и вдруг улыбнулся:

– Каждый из нас, говоришь? Да, возможно, зная, что произошло. Но он пострадал из-за нас. По нашей вине.

– Ну и что из этого? Для тебя важно какое-то искупление? Не будь смешным!

На лице Физика выступили красные пятна.

– Нет, – сказал Доктор. – Я не согласен. Понимаешь, это, – он показал на прилегшего двутела, – больной, а это, – он стукнул себя в грудь, – врач. И остальным здесь делать нечего.