– Не знаю! Если бы это был человек, я сказал бы, что у него тридцать шансов из ста. Но это не человек. Он становится немного апатичнее. Но, может быть, это от усталости и бессонницы. Если бы я мог его изолировать…

– Ну что тебе нужно? Ты ведь и так делаешь с ним все, что хочешь, – сказал Физик, не поворачивая головы.

Забинтованными руками он все еще копался в приборе.

– А с тобой что случилось? – спросил Координатор.

– Я объяснил ему, каким образом он подвергся лучевому поражению.

– Ты так подробно объяснял?! – крикнул Инженер.

– Пришлось.

– Случилось то, что случилось, – медленно сказал Координатор. – Хорошо ли, плохо ли, но это так. Что теперь? Что вы уже знаете?

– Многое.

Заговорил Кибернетик:

– Он уже усвоил массу наших символов – главным образом математических. С теорией информации, можно сказать, покончено. Хуже всего с его электрическим письмом: без специального аппарата, мы не могли бы этому научиться, а у нас нет ни такого аппарата, ни времени, чтобы его сделать. Помните трубки в их телах? Это просто устройство для письма! Когда двутел появляется на свет, ему сразу же вставляют такую трубку – как у нас когда-то протыкали девочкам уши… По обеим сторонам большого тела у них есть электрические органы. Поэтому корпус такой большой. Это как бы мозг и одновременно плазменная батарея, которая передает заряды непосредственно «пишущему каналу». У него канал кончается проводками на воротнике, но это у всех по-разному. Писать они, конечно, должны учиться. Эта операция, практикующаяся уже тысячи лет, – только подготовительный шаг.

– Значит, он действительно не говорит? – спросил Химик.

– Говорит! Кашель, который вы слышали, и есть речь. Одно покашливание – это целое предложение, произнесенное с большой скоростью. Мы записали кашель на пленку – он раскладывается на спектр частот.

– А! Так это речь, основанная на принципе частотной модуляции звуковых колебаний!

– Скорее, шумов. Она беззвучна. Звуками выражаются исключительно чувства, эмоциональные состояния.

– А эти электрические органы – служат ли они им оружием?

– Не знаю. Но можно его спросить.

Кибернетик наклонился, вытащил большой чертеж, на котором был изображен схематичный вертикальный разрез двутела, указал на два удлиненных сегментных образования внутри него и, приблизив рот к микрофону, спросил:

– Оружие?

Репродуктор, установленный с другой стороны, напротив лежащего двутела, застрекотал. Двутел, который чуть приподнял малый торс, когда вошли новые люди, некоторое время оставался неподвижным, потом закашлял.