Внезапно за дальним столом возникло какое-то движение. Один за другим двенадцать колонов, все, судя по внешности, из полинезийских клиентел, поднимались на ноги и в молчании направлялись к выходу.

– Что творится? – задал в пустоту вопрос Крапивник. Я извлек айдим и принялся осматривать новостной раздел сети в надежде узнать хоть что-то о происходящем.

Долго искать не пришлось.

– Как это понимать? – озадаченно пробормотал я, листая распоряжения администрации. Над разделом висело, ярко полыхая, общее объявление:

«Внимание всем! Колонам, незадействованным в рабочих операциях, следует немедленно проследовать к местам проживания и не покидать их до особого распоряжения. Неподчинение будет рассматриваться как нарушение статьи 4.19 Устава колонии».

– Ты знаешь, – задумчиво пробормотал Олег. – Похоже, и Мэо, и эти пацифики направлялись совсем не в барак.

– Пойдем посмотрим своими глазами? – предложил я.

– Вперед, – вокруг уже вставали из-за столов ужинающие, и я был уверен, что значительная часть колонов собирается последовать нашему с Крапивником примеру.

– Постойте, – Дофия предостерегающе заступила нам дорогу. – Вы что, собираетесь нарушить приказ администрации?

– У меня дурное предчувствие, – негромко, не привлекая внимания прочих групп, проговорил я. – И вообще, наш барак недалеко от здания администрации. Мы просто сделаем небольшой крюк по дороге.

– Я с вами, – Филис решительно поднялась на ноги.

Выйдя из корпуса столовой, мы двинулись между двумя рядами бараков к побережью. Уже когда мы миновали собственную времянку, стал слышен гомон множества людей и видна толпа, окружившая Центр. Не сговариваясь, мы прибавили шагу.

Двадцать безов оцепили крыльцо, сдерживая напор полусотни, не меньше, выходцев из Пацифиды. Напротив пацификов виднелась сжавшаяся в плотный человеческий комок и словно бы ощетинившаяся группка. Знакомые лица – это были те самые скрипти, в чьей компании проводили время Мэо и Филис в День Высадки.

Над площадью звучали ругательства, яростные выкрики на южнопацифидском арго. Даже на узкоглазых лицах пацификов читался гнев. Безы держались угрюмо и молчаливо. С легким холодком я увидел заброшенные за плечи – пока – смартганы.

В нашу сторону обернулись несколько лиц. Впрочем, мы были не единственными, кто ввалился на площадь. Толпа все прибывала, но в пространство между безами, скрипти и пацификами никто не совался – казалось, что повисшее напряжение вот-вот разрядится вспышкой короткого замыкания.

Постепенно из возмущенных возгласов, обмолвок и брошенных вскользь замечаний стала вырисовываться связная картина.