Вдалеке раздался жалобный многоголосый вой. Я знал, что прыгуны не решаются подходить близко к колонии, и все же пожалел, что не удосужился взять из арсенала ружье. Хотя со всей бюрократией, которой обставлялась в последнее время выдача оружия – включая получение разрешения от своего масколона и дежурного беза – связываться с этим хлопотным процессом не хотелось.

Я обогнул холм, миновал ближние плантации и прошел в калитку периметра – так гордо именовался обыкновенный бревенчатый частокол с установленными поверху датчиками, отделивший северную часть полуострова. Отметился на посту охраны и направился вдоль жилой улицы поселка. Из хаотического нагромождения модулей, складов и бараков колония все явственнее превращалась в упорядоченное поселение, и новые времянки ставились более-менее по линейке.

Давно и окончательно стемнело. Ближайшие здания в конце улицы оставались нежилыми, предназначенные для размещения прибывающих в ближайшее эру колонистов, и вокруг было темновато – лишь в дальней стороне светились лампы над входами в заселенные жилища.

Когда навстречу мне из-за угла времянки показались две низкорослых фигуры в накидках с поднятыми капюшонами, я не подумал ни о чем плохом. И уж конечно, не стал сверяться с айдимом, чтобы узнать, кто из припозднившихся колонистов спешит, как и я, по домам. Рефлексы перемещенца за прошедшие безопасные годы притупились.

Но не умерли окончательно.

Чужой взгляд на затылке? Шорох одежды при замахе? Не знаю, что предупредило меня. Я стремительно обернулся – и еле успел вскинуть руку, прикрывая голову.

Вспышка боли. Тяжелая дубина скользнула по предплечью, чудом не зацепив висок. Я пошатнулся, слыша за спиной топот. Тень – серая накидка, лицо замотано тряпкой – размахнулась снова.

Я выгнулся, уходя от удара. Нападавший пошатнулся, проваливаясь вслед за дубинкой, я вежливо уступил ему дорогу и слегка подправил траекторию падения – лицом в стену времянки. Тряпка полетела в дорожную пыль, Ву выронил дубину и схватился обеими руками за нос.

«Ах ты сукин сын!»

Мой кулак врезался пацифику в челюсть. Щуплый Ву отлетел на землю, перекувырнувшись, и остался лежать, свернувшись в клубок.

Блеск металла, летящего мне в лицо. Нож или просто железка – что бы это ни было, оно просвистело на волосок от меня. Я пригнулся.

Должно быть, приятель Ву пересмотрел старых азиатских моносюжеток, вообразив себя то ли Тангуном, то ли самим Юйем Синдоу. Он резко выбросил ногу, целясь мне в живот. Удар пришелся в бедро, соскользнув, шаг, толчок – и пацифик взвыл, теряя равновесие и плюхаясь на четвереньки. Чтобы тут же получить под ребра острым носком ботинка и скорчиться на земле.