На фоне слабости проплывали клочья воспоминаний, какие-то обрывки разговора двух людей, споривших между собой, и вдруг…

Яна почувствовала его…

Как отголосок далекого шепота, как знакомый запах, эманация ментального поля проникла сквозь прозрачный пластик и коснулась рассудка.

ЭТО БЫЛ ОН!!!

Яна Лаумер могла ошибиться, но Селена — нет.

Оказывается как это страшно — обладать не свойственными обычному человеку средствами восприятия мира. Наступает миг, и они входят в жесткий конфликт с рассудком, опровергая логику, отбрасывая память, прямо указывая: ОН ТУТ!!!..

…

Драйв, о чем-то разговаривавший с невидимым собеседником, вдруг резко обернулся.

Прозрачная крышка биокамеры, под которой почти двое суток уникальные медицинские системы боролись за жизнь и рассудок Яны, вдруг начала резко подниматься вверх, действуя сама по себе, без команд… по крайней мере сигналы на контрольной панели по-прежнему свидетельствовали, что она остается в закрытом положении.

Так возвращается к жизни мнемоник… — Подумалось Дрейку и он, вместо того чтобы поспешить к демонстрирующей явный сбой камере, встал и отошел вглубь помещения, где по углам гнездился фиолетовый сумрак.

Он не собрался подслушивать, просто не успел отключить собственные нейромодули.

…

Тело плохо подчинялось разуму, теряя координацию движений, руки ухватились за мягкий уплотнитель, пальцы впились в него, до боли в суставах… она с трудом выбралась наружу и застыла, осязая пространство незнакомого помещения.

Кибрайкера она просто проигнорировала, все чувства, ощущения сосредоточились на смутной фигуре, казавшаяся издали мрачноватой, сумеречной, — он стоял спиной к ней, подле работающего стек-голографа, и что-то внимательно рассматривал в трехмерной проекции.

Яна пошатнулась от мгновенного безошибочного узнавания.

— Ветер!..