«Вот именно! — кивнул Винго. — Если люди желают обмениваться информацией, ясность имеет первостепенное значение. Если, однако, они желают приводить друг друга в замешательство, для этого существует множество приемов и тактик. Например, они могут выражаться бессвязно и неразборчиво, говорить на примитивном языке щелчков и хрипов, или же — в качестве последнего отчаянного средства — на эзотерическом жаргоне Института».

«Впечатляющий анализ! — заметил Кьюрег, хотя он явно не был впечатлен. — Но какое отношение он имеет к нашему чаепитию?»

Винго откинулся на спинку стула: «Вы считаете, что любые разъяснения, относящиеся к целям вашего посещения Кирила, могут только привести меня в замешательство. Подозреваю, однако, что, если вы будете пользоваться общепринятыми в Ойкумене идиомами, не нарушая стандартную синтаксическую структуру предложений, сущность ваших замечаний стала бы доступной моему пониманию».

«Осторожнее, Винго! — язвительно и насмешливо сказал Кьюрег. — В темных глубинах эпистемологических дебрей легко заблудиться! Неопытного новичка там поджидают западни, которые можно обойти только самыми странными путями, а в тенях притаились чудовища. Такой отважный странник, как вы, однако, сможет, по меньшей мере, постигнуть основную, предельно простую аксиому, непосредственно касающуюся темы нашего разговора. Она заключается в том, что полное взаимопонимание между двумя индивидуумами невозможно ни в каких обстоятельствах. Ваше лимонное печенье, между прочим, восхитительно».

Поразмыслив, Винго пожал плечами: «Все это прекрасно и замечательно, но возникает впечатление, что вы не признаёте существование «истины» в каком-либо смысле и на каком-либо уровне».

«Истина? — Кьюрег лениво махнул рукой. — Чтó есть истина? Последнее убежище слабоумных. Иллюзорное, нефункциональное представление, подобное корню квадратному отрицательной бесконечности. Зачем беспокоиться по этому поводу? Как справедливо заметил некогда умница барон Бодиссей, «истина — чирей в заднице прогресса»». Философ взял с блюда последнее лимонное печенье.

Вздохнув, Винго поднялся на ноги, пополнил запас сладостей на блюде и снова уселся: «Рекомендую попробовать пирожные из дождевых ягод с кремом. Эклеры, глазированные белым шоколадом, тоже заслуживают внимания».

«Благодарю вас, — отозвался Кьюрег. — Немедленно последую вашей рекомендации. Чай остался?»

Винго наполнил чашку мудреца.

«А теперь, — продолжал Кьюрег, — если вас все еще интересует этот вопрос, я могу объяснить, зачем я лечу на Кирил».

«Как вам будет угодно, — не слишком дружелюбно сказал Винго. — Не хотел бы ни в малейшей степени вмешиваться в ваши личные дела. Пусть вас не беспокоит мое праздное любопытство».