«В таком случае я могу удовлетворить его в нескольких словах, — философ поднял с блюда пирожное из дождевых ягод с кремом. — Я лечу на Кирил, чтобы подтвердить справедливость наблюдений, которые я сделал во время первого посещения этой планеты».

Винго ошеломленно уставился на собеседника.

Кьюрег задумчиво смотрел в пространство: «Все это случилось давно, когда я был молод и еще бредил романтическими идеалами. Я надеялся, что паломничество на Кирил станет отважным приключением — таким оно и оказалось». Философ замолчал, о чем-то задумавшись. Через некоторое время он сказал: «Слишком много воспоминаний. Они сливаются в круговорот впечатлений, голосов, цветов, лиц, пейзажей. Тысячи эпизодов, огромные трагедии, маленькие торжества». Кьюрег молча наблюдал за тем, как стюард наливал ему чай, после чего продолжил:

«Кирил — негостеприимный мир. Путь пилигримов лежит по пустыням и болотам, они взбираются по песчаным дюнам и бредут по колено в вязкой жиже, их силы и терпение испытывают бескрайние холмистые саванны, где растут только язвенные деревья и терновник. Погода непредсказуема: по утрам клубится промозглый туман, после полудня часто начинается гроза. А по ночам в небе плывут три тусклые луны.

Время от времени паломникам встречаются постоялые дворы и приюты, где путник может сидеть, глядя на бесконечно разнообразную вереницу других пилигримов, проходящих мимо: молодых и старых, мужчин и женщин, часто с детьми. Одни маршируют с песнями, другие бормочут заклинания. Иногда, танцуя и прыгая из стороны в сторону, мимо пробегает юродивый, проклинающий небеса. Его возгласы замирают вдали, и все становится таким же, как прежде.

На Дальнем Западе высится Святая гора — умирающий вулкан с кратером на вершине, где булькает и шипит лава. Крутой подъем к этому кратеру трудно преодолеть; многим паломникам приходится буквально ползти на четвереньках».

Дородный Винго, с его чувствительными ступнями, разволновался, представив себе подобные тяготы: «И что же, никто не помогает этим несчастным?»

Кьюрег пожал плечами, не испытывая особого сочувствия: «Они добираются до края кальдеры, там отдыхают и залечивают, по возможности, свои болячки, после чего присоединяются к остальным.

Обход кратера, в сущности — конечная цель паломничества. На полпути устроена выступающая над жерлом обзорная площадка, откуда открывается потрясающий вид на весь кратер и на кипящую далеко внизу огненную магму. Большинство пилигримов не останавливаются на площадке, опасаясь головокружения. Тем не менее, иногда тот или иной паломник выбегает в приступе религиозного остервенения на этот плоский уступ, бросается в пропасть и падает, исчезая в клокочущей лаве. Бывает и так, что он хватает своего ребенка — или даже чужого ребенка — и швыряет его в кратер. Чаще всего, однако, его удерживают другие пилигримы — ребенка оттаскивают от обрыва, после чего отец обычно передумывает и решает не кончать с собой».