Он мягко говорит:

— Я лучше, чем ты думаешь.

— Мы все на это надеемся, Макс.

— Я докажу.

— Аллилуйя, — произносит она. — Наконец-то.

— Мне может понадобиться твоя помощь, — говорит он, его внутренняя борьба завершилась, поэтому мать кивает.

— Все, что тебе потребуется, чтобы исправить это.

— Хорошо, — говорит Макс. — Теперь я могу увидеть брата? Пожалуйста.

Она соглашается, открывая дверь и пропуская его, но остается стоять в дверном проеме, наблюдая за двумя своими сыновьями.

Уставший Кент поднимает голову от подушки и расплывается в беззубой улыбке:

— Привет, Мак.

— Ого. Ты потерял еще несколько зубов?

— Все молочные уже выпали.

Кент такой гордый, и сердце Макса щемит из-за мальчика в большой кровати, гордящегося тем, что достиг определенного рубежа. Макс надеется, что Кент достигнет всех возрастных рубежей, у него появится шанс преодолеть болезнь и прожить долгую, полноценную жизнь. В отличие от Кэрис.

Осознание ее отсутствия будто ударяет его в живот. Игры горя с разумом причиняют боль, и он снова думает о том, как несправедливо, что мозг может на секунду забыть все случившееся, сделать это только для того, чтобы заново ударить. Как он мог забыть, даже на секунду, что ее больше нет?

— Ты спишь в моей комнате? — спрашивает Кент, и Макс отрицательно качает головой:

— Нет, дружище. Это неправильно, особенно когда ты часто возвращаешься домой. Я спал на диване.

Глаза мальчика округляются от удивления, когда он представляет такой бунт, и Макс ерошит его волосы.

— Но я не думаю, что останусь надолго.

— Это опять из-за девушки?