– Давай вперед! Мы за тобой, – генерал послал Молчуну мысленную команду, но по привычке дополнил ее голосом.

Вдоль цепочки следов вся группа под прикрытием Молчуна просеменила в подсобку, где за дверью их ждал неожиданный и неподдающийся логическому пониманию сюрприз.

– Что за хрень??? – пехотинец раскрыл рот и опустил ружье.

Полностью голая девочка-абориген лежала без каких-либо признаков жизни у напольной решетки вентиляции. Сморщенное тело ее напоминало сдувшийся резиновый матрас, из которого стравили воздух. Рука была вытянута, из вспоротого запястья в вентиляцию ровным постоянным потоком струились какие-то черные мушки.

– Сержант! – спокойно обратился к пехотинцу Файервуд.

– Сэр?

– Авиационный ангар, в котором мы разместили женщин с Хали-Акупса, – произнес Файервуд и на мгновение замолк.

– Да, ангар идет встык с этим блоком.

– Насколько я помню, у них общая вентиляция…

– Черт!

– Будь добр, проверь.

Пехотинец поспешил удалиться.

– Что будем делать с телом, генерал, сэр? – оживился второй сопровождающий.

Файервуд с сожалением подробно оглядел обезображенное и обезвоженное тело девочки, которая могла еще жить и жить. Черные дребезжащие мушки, словно ожившие эритроциты, ручейком утекали куда-то в недра вентиляции.

– Сжечь здесь все! – бросил Файервуд бойцу, затем развернулся и посмотрел Молчуну в глаза. – Общая тревога! Изолировать каждый жилой комплекс. Перекрыть периметр базы, усилить вдвое охрану. Вирусологов с Эспайера доставить сюда на базу. Кто откажется – расстрелять. Передать информацию об инциденте «пустынникам», предупредить, чтобы никого к себе не впускали.

Глядя на то, как рядовой обливает тело Кирки спиртовым раствором и поджигает его, Файервуд беспокойно закрыл глаза. Ему было дурно. Он чувствовал себя бессильным и абсолютно раздавленным. Во вживленном чипе-наушнике зашипел голос сержанта:

– Я в ангаре. Здесь пусто! Святые Кометы, никого, генерал! Только кучи одежды. Повсюду! Ни одного тела! Я нашел мачете Чурваччи и его ожерелье из древесного камня…

– Нас истребляют! Теперь мы все – папуасы.

В повисшей гробовой тишине в свете голодного огня, пожирающего плоть, еле слышны были странные щелчки. Словно лопались живые клетки, взрываясь от высокой температуры.

– Какие будут указания? – снова ожил пехотинец, тот, что повыше.