Виктор бросился к двери и силой начал крутить ручку запорного механизма. Она заскрипела, затрещала и с трудом закрылась. Он схватил ключ, который валялся под ногами и заблокировал им ручку изнутри. Он был в безопасности. По крайней мере, насколько можно было быть в безопасности здесь, на этой планете, где все, что видел он и трогал до этого, либо разваливалось, либо хотело его убить. Он вернулся к матрацу и опустился на него. Сжатый в руке пистолет лежал рядом, на бедре. Он снял его с предохранителя и, видит Бог, готов был всадить эти две пули любому, кто влез бы сюда через одну из двух дверей. Вот только никто не влезал. Никто не хотел иметь дело с последним спятившим сознанием на Земле. Никто не хотел иметь дело с двумя жалкими патронами в его пистолете. С каждой проходящей секундой удары становились тише и реже. Казалось, призраки покидали корабль и уходили прочь туда, откуда пришли, во мрак, в туман, в этот чертов лес.

Виктор положил пистолет на матрац рядом и дунул в ладони. Было холодно. С каждым днем температура опускалась все ниже и ниже. Пар шел изо рта уже не только снаружи корабля, но и внутри. Надо было разводить костер, надо было делать какую-то печку. Надо было научиться согреваться для того, чтобы выжить в этом холоде. Но выжить здесь, разве это возможно? — Нет, глупость! — он слабо покачал головой, закутываясь сильнее в свою синюю куртку, — корабль долго не выдержит, надо сваливать отсюда чем быстрее, тем лучше!

«Однако тихо», — одна мысль быстро сменяла другую и он снова вспомнил про тех, кого видел там, в лесу. Видения, плоды его больного воображения или действительно что-то, а может это… — но он даже не знал, какие могут быть альтернативы первому его предположению. Он взял пистолет, положил его себе в карман, приподнялся и осторожно, на цыпочках, приблизился к закрытой двери в соседний отсек. Ухо прилегло к ее холодной металлической поверхности. Тихо! Лишь звуки ударов собственного сердца. Лишь слабое завывание ветра где-то вдалеке. Он отошел от двери и так же осторожно дошел до второй, которая вела уже на улицу. Но и за этой дверью была тишина.

Несколько раз, будто в раздумье, Виктор прошелся взад-вперед по кабине и, наконец, остановился у внешней двери. Любопытство заставило его решился на что-то, любопытство перебороло в нем страх. Сжимая в руке пистолет, он прокрутил колесо механического запорного механизма и дернул дверь на себя. Она заскрипела и начала открываться. Виктор отскочил назад, целясь пистолетом в темноту, во мрак, который вот-вот покажется за ней. Только вместо мрака он видел свет, яркий дневной свет, будто множество фар светили на дверь, освещая безумца внутри. Тумана уже не было, не было ночи, не было призраков вокруг. Яркое осеннее солнце светило поверх быстрых белых облаков, которые неслись куда-то вдаль над лесом. Было даже не утро, был день, возможно переваливший уже за полдень. Холодный морозный воздух касался воспаленного лица; воздух был свежим и отрезвляющим.