— Сеньор, — наконец произнес он, — я не помню совершенно ничего.

— Как мне кажется, — начал сзади Фрэнк, — мы, скорее всего, вошли в зону пониженного давления, и декомпрессия его доконала.

Я покачал головой. Я не забыл, как Жозе взбирался на холм, когда мы остановились на полпути, тогда это произвело на меня большое впечатление. Выносливость, которую он при этом проявил, не шла ни в какое сравнение с тем, что потребовалось бы от него после ничтожного изменения атмосферного давления. Кроме того, двери отсека были герметически закрыты. А поэтому давление внутри едва ли хоть как-то реагирует на временные изменения внешнего давления.

Повернувшись, я посмотрел на Фрэнка. Тот в ответ вызывающе посмотрел на меня. Дважды я порывался сказать о том, что только пронеслось у меня в голове, но всякий раз вспоминал, что мы дружим с давних времен, а потому так ничего и не вымолвил. Позади Фрэнка мелькнул Бэррон, проверявший прибор, измеряющий давление в кабине. Потом он прошел к Уэйду и принялся что-то тихо и с серьезным видом объяснять. Вице-президент в ответ только покачивал головой, а затем прошел к Фрэнку и протянул руку.

— Мистер Грей, — нарочито громко произнес он, — я хочу поблагодарить вас за спасение наших жизней. И, что бы ни случилось, я всегда поддержу вас, будьте уверены!

Бэррон потянул меня за рукав. Я прошел вместе с ним в отсек.

— Можно ли управлять давлением воздуха в отсеке машиниста из контрольной кабины? — тихо спросил он.

Поскольку он мог узнать правду из других источников, я тут же ответил:

— Да.

— В вашем присутствии показывал ли индеец какие-либо признаки кислородного голодания? — продолжал Бэррон.

— Нет, никаких, — ответил я и взглянул на часы на руке. — Мне кажется, что нам пора двигаться в путь. Мы и так уже опаздываем на сорок три минуты.

Как только поезд снова набрал скорость, я оставил Жозе вести поезд, а сам прошел в контрольную кабину. Фрэнк в это время регулировал температуру, и я терпеливо подождал, пока он не закончит. Когда он обернулся ко мне, я сказал:

— Очень умно!

Он и не думал отпираться.

— Сейчас или никогда.

— То есть ты признаешься, что понизил давление в отсеке Джо?

Сквозь прозрачное забрало шлема скафандра я увидел, как его загорелое лицо растянулось в ухмылке.

— Ни в чем я не признаюсь, — возразил он, — но я собираюсь разрушить все планы этого бездельника, даже если это будет стоить мне моего места. И у меня уже есть идея, каким образом я получу нужную мне поддержку.

Я попытался объяснить ему, что если вообще есть какое-либо человеческое существо, способное жить на Марсе без скафандра и искусственных приспособлений, но никогда не стоит, говоря по чести, лишать его права воспользоваться этой возможностью.