Из ящика для инструментов я достал распылитель керосина и вместе с Жозе выбрался из отсека. Заметив наше приближение, ящерица повернула свою ярко-красную голову и принялась следить за нами, по-прежнему не оставляя попыток продвинуться вперед.

Я брызнул керосином в ее голубые, лишенные какого-либо выражения глаза. Потом мы оба принялись дубасить ее по обоим бокам — и справа, и слева — и сзади, по хвосту. В ответ ящерица зашипела, высунув язык, и издала звук, напоминавший тарахтанье погремушки, продолжая при этом изо всех сил свои идиотские попытки продвинуться вперед.

Солнце уже клонилось к горизонту. Мы с Жозе продолжали терпеливо бить рептилию, пока наконец до убогого сознания чудовища не дошло что-то, и оно прекратило упираться и стремиться вперед. Зашипев, оно повернулось в нашу сторону, словно собираясь наброситься на нас.

Его лапа легко выскользнула из ловушки, которой оказался рельс, и чудовище оказалось на свободе.

— Жозе! — закричал я. — Беги за ее спину!

Но двигаться по зыбучим пескам было не так-то просто, и Жозе среагировал на мое предупреждение с опозданием. Его неловкость чуть было не обошлась ему дорого — четырехдюймовые когти прочертили воздух в такой близости от его щеки, что у меня перехватило дыхание, но уже в следующее мгновение индеец оказался за спиной чудовища, которое, перестав поворачиваться, сразу же забыло о его существовании.

Когда мы бросили на рептилию последний взгляд, она с трудом карабкалась по скале вместо того, чтобы обойти ее, направляясь в сторону от колеи.

Когда мы уже приближались к отсеку машиниста, раздался пронзительный свист и лязг, после чего длинный состав двинулся в нашу сторону. Я увидел Фрэнка Грея, сидевшего в кабине за приборами. Когда могучий локомотив проезжал мимо нас, с каждым ярдом набирая скорость, он насмешливо махнул нам рукой.

Я изо всех сил вцепился в поручни, повиснув на них всем телом. Вне себя от ярости, я попытался подтянуться повыше, и в это мгновение дверь отсека надо мной приоткрылась. Из нее высунулся Фрэнк и длинным разводным ключом ударил меня по пальцам. Хотя я был в защитных перчатках, я почувствовал резкую боль, а онемевшие пальцы едва не выпустили поручень. Я лихорадочно перехватил его другой рукой чуть пониже.

Присев на колено, Фрэнк нанес новый удар ключом. В этот раз он промахнулся, и от этого удара металла о металл только посыпались искры. Но с меня было довольно — я не мог допустить, чтобы он изуродовал мою вторую руку, ведь тогда я рухну прямо под колеса. И пока он не успел нанести новый удар, я опустил ноги к земле и, начав быстро перебирать ими, семеня вслед за поездом, выпустил поручень.