Когда прибыли аэролеты, Тимор Ристлинг был наверху, в своей тюремной камере. Ранним утром, как обычно, прошел дождь, но с ним прилетел и свежий бриз. Может, хоть сегодня будет не так нестерпимо жарко. Мальчик сел у окна, выходившего на запад, вдыхая полной грудью свежий воздух и стараясь не обращать внимания на старые раны и болевые точки. Разумеется, никуда они не делись, но если бы он погрузился в страдания, то едва ли вообще выжил бы.

Темница Тимора располагалась в одном из четырех высоких шпилей, стоявших по периметру дворца Магната. Собственно, это же была и высшая точка всей Резервации, хотя Великая Пирамида Хора, естественно, настолько возвышалась над дворцом, что в солнечное утро почти весь он утопал в ее тени. Из западного окошка Тимор видел посадочную площадку и пруды для каракатиц, а также заводы. Он встал коленями на подоконник и осторожно высунулся в окно, держась рукой за стену. Даже сидя, на такой высоте он чувствовал головокружение.

Передний аэролет уже был хорошо слышен. Он снижался к пилону перед ангаром Проныры. Формально здесь ничего не принадлежало Проныре лично – хотя именно он контролировал и Резервацию, и меньший дворец, и всех, кто в нем жил. Чудо, что Гери провела там столько десятидневок и выжила.

Тимор смотрел, как первый аэролет привязывают к пилону. Аэролеты всегда напоминали ему внутрисистемные лихтеры на антигравах, и аналогия повергала Тимора в тоску. «Однажды, если только Равна победит… мы вернемся в Запределье».

Несколько стай высыпали из первого корабля, и тут же на посадку пошел второй. Магнат секретничал, что было для него необычно. В принципе, Тимор вообще не получил никаких намеков на цель миссии, поскольку лишь немногие во дворце Магната знали самношк. С другой стороны, у каракатиц ему удалось кое-что разузнать, хотя и с поправкой на их ограниченный интеллект. Молчание, жалобы, поощрение, бравурные речи Магната – отовсюду Тимор научился извлекать скудную информацию. Он знал, что пять дней назад два корабля внезапно улетели. Магнат не стал отрицать, что Проныра отбыл на одном из них, а это, скорее всего, указывало на операцию против людей. Если же людей на втором корабле не окажется, это будет очень дурной знак.

Кто-то выбежал из второго аэролета – синглет или маленький ребенок. Зрение Тимора было не лучше стайного, и он различал только, что это не стая. Он слез с подоконника и взял подаренный ему Магнатом бинокль. Устройство весило немало, а систем стабилизации или увеличения в нем не было и в помине. Тимор немало попотел, выпрашивая у Магната соединительную планку к биноклю: стая неизменно ныла, что ее раздражают несовершенства человеческого восприятия, но Тимор знал, что втайне Магнат горд выполнить его просьбу. Магнат всегда заявлял, что телескоп – изобретение его стайного брата, сделанное больше десяти лет назад.