— Приам? — внес свою лепту Низморин.

— С этим хуже, — была вынуждена согласиться я, — но лишь потому, что шейханат нельзя рассматривать в одиночку, только в спайке с Самаринией. Тесные контакты, да и сектор Баркот, выделенный нами в отдельный блок, находится довольно близко.

— Остается Союз, — Шторм закинул ногу на ногу. Поднял руку, поднес ладонь ближе к лицу…

— А вот это уже другая история, — улыбнулась я. — Не отступать и не сдаваться…

— Что? — Слава отвлекся от изучения ногтей.

Я — скривилась…

Так хотелось поверить вот в эту его вполне естественную расслабленность…

— Рикарди арестован. Шарафутдинова и Айверо — тоже. У всех ментальные кодировки, но ни один не сдох на первом же допросе. Если исходить из уровня их осведомленности, то повторяется вариант со Скорповски. Правительство, Штаб, снабжение, орбитальные базы и передовые армады. — Я сделала короткую паузу. Не для того чтобы перевести дыхание… Просто… О каком «просто» могла идти речь?! — А довольно дилетантские покушения на меня и Шаевского? — Я горько ухмыльнулась: — Да при той информированности и доступе….

— Дилетантские?! — вроде как возмутился Шторм, но тут же согласно кивнул.

Это на первый взгляд все выглядело страшно, но стоило слегка абстрагироваться, как полезли нестыковки.

И главная из них, что и я, и Виктор были все еще живы.

Почему?

Ответ на этот вопрос когда-то дал тот же Скорповски. Когда я спросила, почему не убил меня там, на лайнере, когда мы сопровождали дочь и жену Шаевского на Таркан, он ответил: «Одно дело — игра по-честному, другое — поставить себя первым в списке его приоритетов».

Понять, что имел в виду, труда не составляло. Был у Шторма основной жизненный принцип, который он никогда не нарушал, если только видоизменял в зависимости от обстоятельств.

Мы своих не бросаем!

Смерть кого-то из команды — вызов, красная тряпка, способная заставить перевернуть Галактику с ног на голову, но найти того, кто покусился на святое. В том варианте, когда досталось, но все-таки живы, критичность тоже присутствовала, но с меньшим накалом.

Игравший против нас гений не только знал об этом, но и использовал в своем раскладе, четко взвешивая уровень угрозы.

— А теперь — основное, — проигнорировала я реплику младшего из генералов. — Ради чего?

— И ради чего? — Орлов был серьезен.

Прежде чем ответить, поднялась.