Его вариант оказался среди первых. Уже не отдавало тяжестью в сердце, хоть и помнилось, словно произошло лишь вчера, но вот это… не забытое: «Я тебя найду!», ее взгляд… их ночь… сумело вернуть смысл жизни.

Не служению — его вера в свою Богиню была непоколебима, именно жизни, в которой вдруг нашлось место не только сделанному когда-то выбору.

И не важно, что теперь она стала чужой женщиной.

Рэя Лармиль… Мать его внучки и, по странному стечению обстоятельств, его же последняя любовь…

Главное — счастлива.

Для него — главное.

— Да вот не знаю, с какой стороны подступиться, — Раксель чуть развернул кресло, чтобы стало удобнее рассматривать спину новоявленного главы Службы аркатов Самаринии.

Бдящие… Древний, практически забытый язык…

С момента первого объявления о создании обособленных от лискаратов структур, минуло полтора месяца, но первая из них по приказам на формирование прошла как раз к появлению специальной группы Галактического Союза.

И ведь не сказать, что подгадывали — объективных причин оказалось достаточно, но выглядело символично.

— С той, с которой быстрее, — отстраненно отозвался Валанд.

— С этим как раз и проблемы, — Раксель все-таки поднялся, но приближаться не стал. — А давай ко мне… — предложил он. И даже вроде как повинился: — Дома давно не был.

— Я в качестве повода? — развернулся к нему Марк. Смотрел… никак он не смотрел, просто видел. — Не уверен, что идея хорошая.

— Марк… — Раксель качнул головой, — ты же понимаешь…

— Это что-то меняет? — безразлично отозвался Валанд. Ответил себе сам: — Ничего!

— Риман должен был так поступить, — глядя твердо, не сомневаясь в своих словах, произнес Раксель. — Нестабильный жрец твоего уровня.… - Хотел усмехнуться, но получилось только скривиться: — Вариант: либо… либо…

Говорил он о выпавших из жизни Марка днях, проведенных в полном одиночестве. Камера четыре на два — для этого мира полная неожиданность, зарешеченное окно — не дотянуться, и кусок неба с проплывающими по нему облаками.

Спасая внучку Ракселя из рук отца Исхантелей, Валанд знал, на что шел. И даже считал, что смерть вполне можно рассматривать, как приемлемую цену за жизнь девочки.

Действительность решила преподнести сюрприз, дав заглянуть в глаза самому себе и своей силе. Оказалось не страшно — настолько иначе, что сбило внутренние маяки, лишив привычного смысла, но не дав нового.

Впрочем, об этой опасности Марку тоже было известно. Из памяти Римана.