Спустя час передышки — еще раз взвесить все за и против, и Дальнир вновь активировал канал дальней связи, используя оставшиеся действующими буи. На этот раз, со Сдильмой.

Если я правильно все рассчитала…

Слайдер сомневался. Шураи — нет. Я же просто шла вперед, помня, ради чего рисковала.

На вызов Сдильма ответила и даже приняла информационный пакет с историей настоящего Торрека, но с полным контактом я продолжала тянуть, не решаясь дать последнюю команду. Слишком много стояло на кону…

Отступить — не проиграть, ошибиться — свести на нет все, что мы уже сделали.

— Ты еще можешь отказаться, — обернулась я к домону, биением сердца провожая каждое мгновение. Все, что я произнесла, относилась и ко мне.

Впрочем, это была уже не я — Лами, а Лами точно рефлексиями не страдала, деля весь мира надвое: цхаай и… дэ цхаай.

— Могу, — согласился он, безучастно глядя не на меня, на все еще серый экран, чуждо смотревшийся в антураже рубки борка, — но не откажусь.

— Вот и хорошо, — на миг прикрыла я глаза, чтобы тут же приказать: — Тарас…

— Присмотрю, капитан, — отозвался тот без привычной язвительности и встал за спиной домона. И не важно, что парализатора под личиной не видно. Главное, что он был.

— Не доверяешь? — со злой иронией уточнил Торрек.

— Доверяю, — равнодушно «разочаровала» я его, — но не настолько. — Остановив резким жестом следующую реплику, обвела иллюзорный командный внимательным взглядом. Если я все правильно рассчитала, мы все «присутствовали» в нем последний раз. — Дальнир… связь!

— Принято, капитан, — отрапортовал он уже на командный. — Пять…

Экран вспыхнул четко на зеро.

Ду-декер ардона, домоница, сидевшая на сэнкаре…

Воспоминания о событиях, произошедших стандарт тому назад, были острыми, но отдавали не горечью, а верой — тогда мы победили, справимся и теперь. Три капитана дальней разведки, погибшие десять тысяч лет тому назад, чтобы стать воплощением божественной триады самаринян, вышли из телепортатора именно в этом отсеке.

— А ведь я так до последнего и не верила… В его невиновность. — Произнесла Сдильма вместо приветствия. Из нас двоих: меня и стоявшего чуть в стороне Торрека, последний интересовал ее значительно больше. — Он может говорить?

— Да, — безразлично бросила я. — Когда я позволю.

— Значит, я ошибалась, — только теперь перевела она взгляд на меня. — Мне его даже жаль. Так доказать свою преданность…

— Он не нуждается в твоей жалости, — холодно оборвала я ее. — Если только в отмщении.