— Я или она? — прошептала я, остановившись напротив. Протянула руку к его лицу, но не коснулась — ладонь замерла настолько близко, что я чувствовала тепло его кожи.

И микроампула с ядом… достаточно капли крови, чтобы он перестал быть собой навсегда. Действие препарата со временем ослабевало, но привязка оставалась.

Мгновения не вернуть, сделанного не изменить…

Риск был очень велик, но я сама загнала себя в дамариб, оставив только один вариант избежать разоблачения.

Жизнь за жизни… Страдать угрызениями совести я не собирались…

Хотелось так думать.

— Я или она? — повторила я, глядя Торреку в глаза.

А внутри, вопреки собственной убежденности, что я права, все рвалось в клочья!

От ненависти к самой себе… От необходимости идти до конца…

От желания, забывшись, прижаться к оставшемуся где-то там отцу, прячась от того, что было мне не по силам…

От понимания, что этот бой — лично мой, и никто из тех, кто замер вокруг, не в состоянии приблизить меня к победе, способной обернуться поражением…

— Я или она? — все так же бесстрастно произнесла я, дав нам с ним еще секунду.

Одну секунду, прежде чем переступить через грань и лишить его свободного будущего!

— Ты! — выдохнул Торрек, прижимаясь лицом к моей руке. — Ты! — протянул он вновь, прежде чем медленно, позволяя мне увидеть опустошение в своей душе, закрыть глаза.

— Ты не защитила его, — отступая назад и разворачиваясь к Сдильме, но до последнего чувствуя, как горит моя ладонь от слезы, которая так и не скатилась по его щеке, прошипела я, — я же дала ему покой.

— Чего ты хочешь? — повторила она уже заданный не так давно вопрос, вот только смысл у него был уже иным.

— Мне нужна пища, — вроде как, успокаиваясь, выдохнула я. — Много пищи!

— Мы же тебя не устраиваем, — фыркнула она. Зло!

А взгляд нет — нет, да скатывался с меня, на застывшего Торрека. Ни малейшего движения, абсолютная неподвижность… Моему предупреждению, что любой жест может рассматриваться, как провокация, он внял.

— Не настолько, чтобы отказаться, если не появится другого варианта, — с такой же… ядовитой усмешкой, парировала я.