Где-то за облаками его братья продолжали сражаться с противником, только теперь Дариус никак не мог понять, кто из занявших позиции на орбите близ Гефеи были его сородичами. Сознание Гроса оказалось совершенно пустым. Он и рад был бы объяснить кому-то, что с ним было, но пока что не мог объяснить этого даже себе. Нет, его память хранила куски пережитого, периодически перемежающиеся с картинками, выловленными словно со стороны, глазами других участников событий. К примеру, именно таким воспоминанием оказалось спасение этой женщины, Карлы Миролич. Дариус до сих пор не знал, как к ней относиться. Карилис подобрал её, взял пилотом в свою команду, хотя всё это время прекрасно обходился без пилотов и женщин. Аша, с её священными обетами и обязательствами перед кланом, не в счёт. Карла пришла на его место, хотя Дариус понимал, обычный человек без подготовки вряд ли заменил опытного экзекутора и доверенное лицо комитетчика Карилиса. Грос с досады пнул большой песчаный холмик, разлетевшийся крупинками каменной пыли повсюду.

Он опять подбросил кристалл с личностью искина. Про Индиго Дариус вообще предпочитал молчать. Воспоминания о том, как искин трепетно и нежно пытался познать человеческую натуру, вызывали у Дариуса смешанные чувства. Кислота и скепсис усиленно смешивались в них с цинизмом и радостным недоумением. «Интересно, — подумал Шей, — если бы Индиго сейчас побывал в моей голове, он продолжил бы так же уважать людей и стараться познать их?»

Дариус задумался сильнее. Он прошёл за свою карьеру через многое, что отбивало любую охоту не просто познавать, а даже знаться со многими представителями рода человеческого. Матери, прикрывающиеся своими детьми от плохой жизни на окраинах индустриальных городов. Искренне считающие, что наплодить новое потомство проще, чем достать карточки на еду и витамины. Отцы, бросающие такие семьи, снимающие с себя ответственность и выгораживающие свою совесть чеком на круглую сумму за то, что отдали себя на опыты или в центры заместительной хирургии. Подросшее потомство, не оценившее вклад таких родных, или же наоборот, выросшее с чувством ненависти и обиды за подобное. Потомство, уходившее в низовья клановых рек, опускающееся так низко, что превращалось в одну неотличимую друг от друга биомассу.

Дариус видел высшее общество, лицемерно распахивающее объятия в показной заботе о своих подданных перед глазками парящих повсюду камер операторов. Он смотрел в глаза генералам и адмиралам, отдавшим приказ остаться и продолжать заградительный огонь до последнего патрона или ракеты там, где уже не было смысла поддерживать оборону. Они все пожимали плечами, сурово поглядывая в камеры, отвечая на вопросы репортёров о своей службе на отдалённых рубежах Конгломерата.