– Сиссикс, от меня тут ничего не зависит. Что ты от меня хочешь? Чтобы я связал Охан и насильно ввел им лекарство?

– Если это потребуется.

– Ты говоришь глупости. Я их капитан, а не… судья.

– Ты его друг, и ты спокойно смотришь, как он умирает!

– Я предоставил им выбор, Сиссикс! Они знают о том, что лекарство здесь! Черт возьми, что еще я могу сделать? – Эшби отшвырнул ботинок. – Сиссикс, тут нечто большее, чем больной, отказывающийся от лечения. Речь идет обо всей культуре Охан. Об их религии.

– Сейчас ты рассуждаешь как долбаный человек! Нужно отойти в сторону и позволить галактике заниматься тем, чем она пожелает, и только потому, что вас переполняет чувство вины за то, как вы изуродовали свой собственный вид, и посему вы боитесь взять инициативу в свои руки!

– Как там говорится у вашего народа? – сказал Эшби, поднимаясь на ноги. – Иск сет икс киф? Пусть каждый идет своим путем?

– Это совершенно другое дело! – сверкнула глазами Сиссикс.

– Как это?

– Наша пословица учит не вмешиваться в дела других, если не происходит ничего плохого. А тут плохое происходит, Эшби. Охан умирает!

– Если бы я посоветовал тебе вернуться на Хашкат и забрать своих детей, чтобы они жили здесь с тобой, ты бы так поступила?

– О чем ты говоришь?

– Если бы я сказал тебе, что твое отношение к собственным детям как к совершенно посторонним существам оскорбляет все до одной клетки моего вскормленного молоком тела млекопитающего и что как твой капитан я требую, чтобы ты следовала человеческому моральному кодексу…

– Это же совершенно другое дело, Эшби, ты сам это прекрасно понимаешь…

– Или если бы я захотел быть действительно старомодным, – понизил голос Эшби, – я мог бы тебе сказать, что не подобает двум членам моего экипажа совокупляться. Знаешь, среди капитанов-людей по-прежнему есть те, кто за такое немедленно списывает с корабля. Они считают, что в дальнем походе это очень плохая штука.

Сиссикс застыла.

– Как ты… – Она тряхнула головой. – Это не твое дело!