– Почему в здании не ловят никаких сигналов отсюда?

– А как по-твоему?

– Не знаю… – Айвен подумал про странный стержень для разметки сцены, который он вертел в руках. – Здесь только неактивные аналоговые накопители данных, электроники в них нет. Я прав?

– Я так понимаю, что этот материал ярких цветов – биологическая основа, реагирующая на вибрации. Что-то вроде танцующих бактерий.

Айвен брезгливо вытер руку об штаны.

– А-а! Так, значит, вы тоже во всем этом участвуете?.. – «Кстати, хотелось бы уже узнать, что это такое!»

– Если точнее, я бы так не сказал.

– А как бы вы сказали, если точнее?

– Только в данный момент, не более того.

– Саймон! – Айвен очень старался, чтобы это прозвучало уверенно и с нажимом.

Но труды пропали впустую. Саймон явно не чувствовал себя в чем-то виноватым. Он пожал плечами.

– В поисках нет ничего незаконного или аморального. Я даже помню, что видел прямо здесь, в этом парке, пожилых джентльменов с металлодетекторами. Наверное, искали старые монеты или что-то вроде того. Может, хобби для пенсионеров, а может, возможность подзаработать, я не уточнял.

– И ваши охранники их, конечно же, прогоняли?

– Не всегда. Они ведь могли отыскать что-то интересное.

– И Аркуа тоже могут отыскать что-то интересное?

– А этого мы еще, разумеется, не знаем. И не узнаем, пока Шив с Удине не проанализируют свои измерения.

– И что вы сделаете тогда?

– Блок-схемы, Айвен. Кажется, я не раз слышал за обедом у миледи твоей матушки, как ты любишь блок-схемы. Это первая развилка на дереве решений, но не последняя.

Айвен вздохнул, понимая, что, если Саймон и знает что-то конкретное, выболтать это его не заставишь.

Был уже полдень, солнце заливало парк ярким светом, но не очень-то грело – зима, как-никак. От ворот здания с горгульями к парку направлялась толпа оживленно болтающих эсбэшников самого разного звания – и офицеры, и рядовые. В руках они несли пакеты с ленчем и напитками. Войдя в парк, эсбэшники мгновенно рассредоточились, оккупировав все скамейки. На всех скамеек не хватило, и кое-кому из младших по званию пришлось сесть на подстилку, раскатав ее на траве. Все они с подозрением разглядывали Драгоценностей, а кое-кто – и двух мужчин в штатском на скамейке с краю лужайки. А те двое, которых, очевидно, лишили привычного места, смотрели как-то особо агрессивно, пока старшие по званию им не объяснили.