Слияния, разделы и поглощения корпораций и компаний смущали его и вызывали чувство протеста. Все это было так же сложно, как боевой компьютер, но при этом лишено холодной компьютерной логики. Торби пытался вычерчивать схемы, но все впустую. Владение каждым объектом порождало хитроумное сплетение обычных и привилегированных акций, облигаций ранних и поздних выпусков, ценных бумаг со странными наименованиями и непонятными функциями; порой одна компания напрямую владела частью другой, а оставшейся частью владела через третью компанию, две компании могли владеть отчасти друг другом, либо компания владела частью самой себя, словно змея, вцепившаяся себе в хвост. Во всем этом не прослеживалось смысла.

Это не было «бизнесом» – в том значении, какое вкладывал в это слово Народ: купить, продать, получить прибыль. Такой «бизнес» напоминал глупую игру, ведущуюся по диким правилам.

Но Торби беспокоило не только это. До сих пор он не знал, что Радбеки занимаются строительством космических кораблей. «Галактические предприятия» контролировали «Галактический транспорт», одно из многочисленных подразделений которого выпускало звездолеты. Поначалу Торби ощутил прилив гордости, но потом в его душе поселилась смутная тревога: что-то такое говорил полковник Брисби… и папа вроде бы подтвердил… «крупнейшая» или, может быть, «одна из крупнейших» земных верфей была связана с работорговлей.

Он пытался уговорить себя, что думать так глупо, – этот роскошный офис был настолько далек от грязного бизнеса работорговли, насколько это было возможно. Но как-то ночью, уже засыпая, он буквально подскочил на кровати от мысли, пронизанной черной иронией: а вдруг один из невольничьих кораблей, в вонючем трюме которого он валялся, мог в тот момент быть собственностью паршивого забитого раба, каким он был тогда?

Это был кошмарный сон, и Торби прогнал прочь страшную мысль, которая тем не менее лишила его всякого удовольствия от работы.

Как-то вечером он изучал длинный меморандум из юридического отдела, так сказать, краткий сводный перечень интересов «Радбек энд ассошиэйтс», и вдруг поймал себя на мысли, что зашел в тупик. Складывалось впечатление, будто писавший намеренно затушевывает смысл. Казалось, что текст написан на древнекитайском языке, да что там – еще хуже! Ведь тот же саргонезский включал в себя немало китайских слов.

Торби отпустил Долорес и сел, уронив голову на руки. Почему, ну почему он не остался в гвардии? Там он был бы счастлив, в том мире все было ему понятно.

Потом он встал и сделал то, что так долго откладывал: позвонил по видеофону своей бабушке и дедушке. Он уже давно намеревался съездить к ним, но первым делом хотел разобраться со своими обязанностями.