— Дископлиты, — напомнил Лоу. — Спроси его о дископлитах.

Но у коцитанина, оказывается, имелись свои соображения по поводу ведения интервью, он решительно уклонился от вопросов и предпочел задавать их сам. Мэгги пришлось подробно объяснить, кто они такие, откуда взялись и как попали на эту планету. Спустя некоторое время ей представился шанс кое-что перевести для сгорающего от нетерпения Лоу.

— Он мертв очень давно, но все же не настолько, чтобы окончательно утратить чувство любопытства. Мы его сумели заинтересовать. — Она переключила свое внимание на коцитанина, который опять начал что-то говорить.

— Я не могу сказать вам, каким образом снова запустить корабль-астероид, — устало вещал Создатель. — Меня это не интересует.

— Зато нас интересует. И очень сильно. — В меру своего скудного владения коцитанской грамматикой, Мэгги постаралась подчеркнуть особую важность именно этого вопроса. — Ведь это не наш мир, не наш дом.

— Но больше и не мой, — возразил коцитанин. — Ни одно мыслящее существо не может претендовать на право называть его своим. Это место — царство Смерти, где только некоторые машины сохранили способность к логическому мышлению. У них впереди еще много времени для полного угасания. — В словах Создателя сквозила горькая ирония. — Они были сотворены на славу, на века. Особенно одна.

— Прошу прощения, но я вас не понимаю. — Мэгги смотрела на коцитанина большими глазами. — Вы можете рассказать, что здесь случилось? Куда делись все остальные? Что произошло с этим миром?

Крылья на спине инопланетянина слабо затрепетали, и тяжелый вздох слетел с его уст.

— Вы хотите знать? Хорошо, я расскажу вам. Постараюсь выбирать простые и понятные слова, чтобы вы не испытывали затруднений, слушая мою речь. Когда же я закончу, я попрошу вас об одном: оставить меня наедине с моей судьбой и никогда больше не беспокоить.

Журналистка понимающе кивнула. Лоу нетерпеливо тронул ее за руку:

— Ну?

— Он собирается кое-что нам объяснить, — сказала Мэгги, — но взамен просит сделать для него одну вещь.

Астронавт нахмурился:

— И что же мы можем для него сделать?

В ярко-голубых глазах девушки блеснули слезы.

— Даровать смерть и покой.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Вопросы срывались с языка словно сами собой. Просто удивительно, как легко оказалось разговаривать на коцитанском — как будто она с младенчества знала его. Самые сложные и труднопроизносимые слова автоматически слетали с губ, а мозг услужливо переводил на английский любые фразы. Только когда попадалось незнакомое слово, которого не было в памяти Учителя, девушка испытывала некоторые затруднения. Это было похоже на синхронный перевод с русского, в который время от времени затесывалось словечко из языка индейского племени кечуа.