— Вы так и не рассказали нам, за какие заслуги вас подвергли такой нестандартной обработке, — напомнила Мэгги, в которой проснулся охотничий инстинкт профессионального интервьюера. — Что, собственно, делает вас столь выдающейся персоной?

Коцитанин помедлил, прежде чем приступить к ответу.

— Моя беда в том, что я родился гением.

— Разве родиться гением плохо? — удивилась Мэгги. — Или вам мало оказанных вам посмертных почестей?

— Почестей?! — Коцитанин зарычал и так резко наклонился вперед, что Мэгги Роббинс на мгновение заколебалась — не лучше ли отойти подальше. Но в жизни ей часто приходилось сталкиваться с угрозами, и она мужественно осталась на месте. Создатель внушал ей странное чувство. В нем не ощущалось ни зла, ни добра, как таковых, но и безразличием его состояние тоже нельзя было назвать. Журналистка твердо решила докопаться до корней озадачившего ее явления.

— Вы сказали, что ваши ученые совершили несколько фундаментальных открытий одновременно, — неожиданно заговорил Лоу с помощью Мэгги. — О кристаллах мы уже знаем. А в чем состояли другие открытия?

Коцитанин остановил взгляд на астронавте.

— Еще мы построили машину. Мы назвали ее «Око». Очень короткое и простое название для столь невообразимо сложного механизма. Название придумал не я, хотя именно на мне лежит основная вина за создание этого агрегата.

— Выходит, вы были не простым инженером. — Мэгги говорила медленно и членораздельно, она боялась, что ее коцитанского не поймут. — Вы были еще и ученым! — Она повернулась к Лоу и объявила: — Бостон, он не только инженер, но и ученый.

Астронавт молча кивнул и предоставил девушке вести беседу дальше.

— Инженерное дело было моей страстью, — пояснил коцитанин, — а наука лишь средством к существованию. Она же в конечном итоге послужила причиной не только моей гибели, но и гибели всех моих друзей и родственников, потому что… — Он умолк на середине фразы, выдержал паузу и стал развивать совершенно другую тему. — Давайте я лучше расскажу вам о машине. Разумеется, я не мог построить «Око» в одиночку. Механизм такого уровня сложности, предназначенный для выполнения невиданных прежде целей, невозможно построить усилиями одного индивидуума, каким бы талантливым он ни был. Но именно я несу ответственность за теоретическое обоснование проекта и значительную часть инженерного обеспечения. Моя идея была встречена с энтузиазмом, подхвачена многочисленными сторонниками, доработана и доведена до совершенства и наконец воплощена в жизнь. Времени и сил ушло немало, но, когда замысел обрел реальность, многие посчитали это чудом. Чуда, конечно, никакого не было, но машина на самом деле являлась гигантским скачком в прикладной науке.