–
– Мы летим домой, дорогой.
– А долго еще?
– Ну… еще не очень скоро. Я расскажу тебе сказку.
– Какую?
– Про червяка, который вылез из грязи.
– У-у, я эту знаю! Она мне надоела.
– Я тебе еще не всю рассказала. И она никак не может надоесть, потому что у нее нет конца – всегда что-нибудь новенькое.
И Хейзел в который раз стала рассказывать, как червяк выполз из ила – не потому, что ему не хватало еды, не потому, что там, под водой, было плохо, холодно или неуютно, – как раз наоборот. Просто этот червяк был беспокойный. И как он вылез на сушу и отрастил ножки. Как потом некоторые червяки стали слонятами, а некоторые – обезьянками, и они отрастили руки и начали делать разные вещи. Как потом, все еще не находя себе покоя, они отрастили крылья и устремились к звездам. Долго, долго рассказывала Хейзел, прерываясь только для того, чтобы позвать на помощь.
Ребенок то ли заскучал, то ли пропускал ее рассказ мимо ушей, то ли слушал с удовольствием, а потому сидел тихо. Когда Хейзел замолчала, он сказал:
– Расскажи другую сказку.
– Не сейчас, дорогой.
Датчик на баллоне Лоуэлла показывал ноль.
– Ну давай! Расскажи новую, получше.
– Не сейчас, дорогой. Эта история – самая лучшая история, которую знает Хейзел. Самая лучшая. Я рассказала тебе ее снова, потому что хочу, чтобы ты ее запомнил.
Хейзел увидела, как загорелся красным тревожным огоньком дыхательный индикатор мальчика, спокойно отсоединила свой ополовиненный баллон, закрыла бесполезные теперь клапаны и заменила опустевший баллон внука своим. Мгновение она раздумывала, не подключить ли баллон к обоим скафандрам, потом пожала плечами и отказалась от этой мысли.
– Лоуэлл…
– Что, бабушка?