– Гости?!

В это мгновение в кабинет вошёл гость. Вернее, гостья. У лейтенанта второй раз за разговор отпала челюсть: перед ним стояла Ларисса Миллини, собственной персоной. Женщина была одета во что-то тёмное, неброское, хотя и так её ладная стройная фигурка весьма соблазнительно проступала сквозь ткань мешковатого комбинезона. Копна рыжих волос была старательно спрятана под широкое кепи, но некоторые непослушные пряди нет-нет, да выбивались из-под головного убора. А вот лицо женщины… В нём, в самом деле, многое изменилось. Бледное, осунувшееся – видно было, что прелестница много плакала и плохо спала, и всё это – на протяжении весьма значительного времени.

Авантюристка, увидев лейтенанта, стремглав кинулась к нему. Когда же лейтенант попытался подняться ей навстречу, женщина, ни с того ни с сего, упала перед ним на колени.

– Лэр, умоляю вас, возьмите меня на поруки! – её уставшие, подёрнутые паволокой отчаяния глаза, казалось, заглядывали в самую душу молодого лейтенанта. Он хотел было поднять женщину с колен, но та намертво вцепилась в его локоть. Пришлось Раймону Ванге садиться обратно в кресло.

– Вы… Как вы здесь оказались? Это же боевая часть! – спросил совсем не то, что хотел молодой лейтенант. Его расстроенные мысли носились в голове, словно эскадрон лёгкой кавалерии по полю боя.

– Лэр, умоляю. Он обещал меня уничтожить. Меня не выпускали с планеты, меня не брали на работу, мне отказывались обналичивать деньги. Вокруг постоянно сновали его люди, они не давали мне ни с кем… познакомиться. Тогда я позвонила ему и попросила дать мне шанс. Только один шанс. Он сказал, что этот шанс мне может дать только один человек. И вот я здесь, лэр. Я готова на всё! Если вы откажетесь, я покончу с собой. Я не могу так больше! Я всего лишь слабая женщина. Да, преступница! Но это же была всего лишь игра. Игра, понимаете?! Я не воспринимала всё это всерьёз! Я готова искупить. Умоляю!

Сознание лейтенанта подёрнулось паволокой влечения. Перед ним на коленях стояла женщина, которую он повидал в самых разных ипостасях. И преступницы, и прелестницы. И почему-то в этот момент он, как, наверное, и любой мужчина на его месте, напрочь забыл ту, нелицеприятную ипостась, зато отчётливо вспомнил другую, куда более светлую. Да это и немудрено: у него уже больше трех месяцев не было женщины, зато было чудовищное психологическое и физическое напряжение, несколько затушёванное привычкой и обилием спиртного. Но офицер тряхнул головой, отгоняя наваждение, проделал лёгкую дыхательную гимнастику и взял себя в руки. Лейтенант поднял взгляд на коменданта. Тот только сочувственно пожал плечами.