Мне не надо было разъяснять это. Он не только археолог, но и специалист по мертвым языкам. Выражение это, конечно, неудачное. Что такое мертвый язык? Это язык, который, перестав изменяться, обрел бессмертие.

- Присматривайтесь к начертанию букв, - говорил он, включая один из светильников. - По нему можно угадать даже характер мастера. Сомневаетесь? Вглядитесь в это бронзовое зеркало. Здесь изображены три бога и трое смертных. Надпись на языке пеласгов, но кое-какие усовершенствования в начертании отдельных значков не ускользнут от внимательного глаза. Видите? Вот здесь и здесь... А это значит, что зеркало делал раб и внес в него детали, свойственные художникам и мастерам его далекой родины. Один из богов необыкновенно живописен, курчав и похож на заморского гостя, прибывшего для торга.

И вот теперь на рабочем столе Николая Николаевича - семь керамических пластинок, подарок Жени, точнее, Велии. Рядом - пластиковый футляр, в котором они покоились.

Не будь Чиров моим научным руководителем и старшим товарищем, которому я многим обязан, я описал бы не без прикрас, как полезли его брови вверх, как он крякал и хмыкал, будучи не в состоянии сохранить спокойствие, как подозрительно косился на меня, прикидывая, наверное, какая муха меня укусила и как ему повести себя. Да, было отчего прийти в замешательство, ведь еще там, на черноморском берегу, я узнал на табличках этрусские буквы. А этруски перестали существовать еще до начала новой эры, оставив памятники культуры и нерасшифрованные короткие тексты своим наследникам - римлянам.

- Где вы достали это? - спрашивает Чиров.

- Нашел, - говорю я и про себя бормочу что-то о спасительной лжи.

- Что вы там бормочете? - спрашивает он.

- Так... я не понял ни строчки, хотя умею читать отдельные слова.

- Вы догадались, наверное, - он повернулся ко мне, - что это самый большой по объему этрусский текст, на который никто не мог и рассчитывать до вашей находки?

- Да, потому и пришел к вам.

- И это подделка, - добавил он. - Я говорю не о футляре, а о самих табличках.

- Конечно, - сказал я, невольно обводя взглядом его коллекцию. - Это подделка. А может быть, копия.

- Знаете что? - Он аккуратно собрал таблички в футляр и внимательно заглянул мне в глаза. - Я не буду заниматься всем этим, пока вы не расскажете мне, как они попали к вам в руки.

- Хорошо, - пробормотал я. - Запаситесь терпением.

И я вкратце поведал ему историю моего знакомства с Женей-Велией, умолчав, разумеется, о том, что она инопланетянка, поскольку говорить об этом с профессором Чировым не имело смысла. К тому же открывать ему тайну - мою и Женину - я не имел права. Кажется, я все же упомянул ее настоящее имя.