– Ты и я против всего мира, – сказал Лок.

– Любого мира, какого пожелаешь, – согласилась капитан Невес, чувствуя, как замедляется пульс ее любовника, как проходит дрожь.

Невес сидела и слушала его рассказ о будущем на Земле, о том, как они отлично заживут вместе, оставив все свои преступления здесь, далеко от Солнца.

Двумя днями позже Лок и Невес уже были на борту фрейтера, идущего к Нептуну. Путешествие вышло долгим. Нептун втрое дальше от Солнца, чем Сатурн, в этот момент их разделял орбитальный угол в сорок градусов: если сопоставить с Нептуном стрелку на шести часах, Сатурн был бы на половине девятого – и в четырех с лишним миллиардах километров. Хотя Лок и мог отсылать сообщения в свой офис по сфокусированному лазеру, но по мере удаления запаздывание сигнала составило минуты, затем часы – и с запаздыванием росла тревога. Эуклидес Пейшоту мог взяться за людей Лока – или, того хуже, подвергнуть криминалистическому анализу найденные в офисе материалы и данные. Плюс к тому глава дипломатической миссии клана Пейшоту, Сара Сан Эстобал Повоас, возглавляла и делегацию на Радужный Мост, Каллисто, где Лок ввязался в заговор, едва не погубивший его самого. Сара ясно дала понять: Лок и капитан Невес – лишние довески, и хотя она, Сара, не может запретить им присутствие на брифингах и тренировках, но Лок должен всегда помнить о том, что он – всего лишь наблюдатель. В его мнении никто не заинтересован.

А Локу было наплевать. Он знал и так, что все важное будет обсуждено и решено за его спиной, и, кроме того, в путешествии он не был в состоянии помочь хоть чем-нибудь. Несмотря на помощь Невес, отвыкание от пандорфа давалось очень тяжело.

Он не вызывал физиологической зависимости. Просто Лок будто упал на дно океана. Разум остыл, разленился, мысли бродили в темной глубине под чудовищным давлением. Все вокруг лишилось смысла и значения. Лок почти все время спал, а ел лишь тогда, когда его заставляла Невес. Если бы на корабле был пандорф, Лок бы кричал, бился в истерике и умолял хотя бы о толике. Но Невес отыскала дозы, которые Лок пытался провезти, и выбросила. Он проклинал ее, называл бессердечной сукой, только и стремящейся унижать и бить, и еще многими злыми и обидными именами. Она позволила ему выговориться, пока гнев не превратился в раскаяние, отвращение к себе и стыд. Лок плакал, просил прощения, говорил, что понимает, да, Невес хочет ему только добра, она сильная, а он – отвратительный и слабый.

Он сознался во всех жутких грехах: в убийствах, воровстве, предательстве. Он рассказал, как обрек на смерть Эммануэля Варго, дизайнера Радужного Моста, подговорив медика дать несчастному наркотик, который убил бы его при пробуждении от сна в финале путешествия от Земли к Юпитеру. Лок рассказал, как сговорился с шефом безопасности Эуклидеса Пейшоту об убийстве любовницы Варго, когда та подошла слишком близко к правде, а потом заключил сделку с диссидентами дальними, чтобы те прикончили шефа и не допустили раскрытия всей аферы. Лок рассказал, как убил в драке оскорбившего его «призрака» во время встречи на Дионе, а потом прикончил ученого, работавшего на ВВС, когда тот пытался не дать Локу сбежать. А затем Лок застрелил дальнего и бразильского морпеха во время битвы за Диону.