А нам было плевать.

Мы просто сражались, для собственного удовольствия.

Когда люди пошли в атаку, не сговариваясь, мы двинулись в общей лавине, стреляя на ходу. Помню, как порой замирали эти экзоскелеты, поворачивались к нам. За бронёй капсулы, я не видел лиц, но, думаю, они были очень удивлёнными. Ни такой брони как у нас, довольно бессмысленной в том мире, ни нашего оружия, они прежде не встречали. Как реагировали машины, я уже говорил – они продолжали драться до последнего. Иногда машины отступали разом, казалось, что они бегут прочь теряя тапки, но каждый раз оказывалось, что отступление лишь перегруппировка, для нанесения нового удара. И каждый такой удар, выкашивал шагавших рядом с нами роботов, с операторами внутри – да, пожалуй, это самое верное определение. Шагающие монстры, с людьми внутри, были чем-то вроде лёгкого танка, только на двух ногах и с пилотом. Который управлял машиной так, словно она была его собственным телом. Оператор, пилот – не знаю, как назвать. Эта возможная ветвь развития военной и обычной техники, в моём мире развития не получила. Мы пошли другим путём – экзоскелеты превратились в более совершенное своё воплощение, куда меньших размеров, чем монструозные машины людей того мира.

Порой движение замедлялось, наши союзники гибли пачками, а машины сосредотачивали танки и пехоту, для ответных ударов. Ни раз, и ни два я чуть было не оказался превращён в облако раскалённых газов, но машины наталкивались на огонь плазменных пулемётов и бластеров, не в силах его преодолеть. Мы прореживали ряды врага, пехота и техника людей снова появлялась на горизонте, атака продолжалась. В какой-то момент я понял, что не могу идти – силы кончились. Но уходить домой, бросать битву я не желал. Организм требовал продолжать, подавить врага и закончить сражение полной и окончательной победой. Ребята сталкивались с тем же, но точно так же, не проявили желания выйти из схватки. Вместо этого мы раскупорили по склянке эликсира, жажда и голод отступали, в тела вливались новые силы, разум прояснялся, и мы снова бросались в бой, круша врага и, иногда, чисто случайно, слишком быстро продвигавшихся вперёд людей. По поводу дружественного огня, пару раз скосившего наших союзников, переживаний я не ощутил. Судя по ребятам, они тоже. Одним фантомом больше, одним меньше – мы не видели особой разницы. Только что их наличие, делало нашу маленькую войну, более осмысленной и более интересной.

Хех…, как вспоминаю эти дни, так одновременно возникают два чувства – радость, мне приятны эти воспоминания. И удивление. Зачем нам это надо было? Рисковали шкурами, ради очередной порции адреналина. Наверное, война, всё-таки наркотик. Но война в реальном мире, это смерти людей. Это переживания морального плана и прочие подозрительные вещи, редко трогавшие мой разум, однако, весьма ощутимые для моего брата и друзей. Таргот не в счёт – ему война и мать и отец, и сестра с братом. Он войну любит так, как никто из нас. Вообще, я иногда подозреваю, что Таргот сумасшедший. Просто очень хорошо маскируется. Ну, не суть.