– Нам есть что обсудить! – крикнул он.

Кукольник не реагировал.

Луис повысил голос до предела:

– Все это сооружение скользит в сторону солнца. Мы можем кое-что сделать, но у нас ничего не выйдет, пока ты созерцаешь собственный пупок. Никто, кроме тебя, не в состоянии управлять приборами «Иглы», ее датчиками, двигателями и так далее, – собственно, именно так ты и планировал. Соответственно, с каждой минутой, пока ты изображаешь из себя скамеечку для ног, для тебя, меня и Хмии на минуту приближается шанс, против которого не устоит ни один астрофизик.

Луис доел сэндвич. Кукольники были выдающимися лингвистами в области любых инопланетных языков. Клюнет ли кукольник на его крючок?

Замыкающий действительно высунул одну голову и спросил:

– Что за шанс?

– Шанс изучить солнечные пятна снизу.

Голова вновь скрылась под брюхом кукольника.

– Ремонтная команда все ближе! – взревел Луис.

Вновь появились голова и шея, взревев в ответ:

– Что ты с нами сделал? Что ты сделал со мной, с собой, с двумя туземцами, которые могли бы избежать пламени? Ты хоть о чем-нибудь подумал, кроме обычного вандализма?

– Да, подумал. Ты сам как-то раз говорил, что однажды нам придется решать, кто возглавляет эту экспедицию. И этот день настал, – сказал Луис Ву. – Позволь мне объяснить тебе, почему ты должен исполнять мои приказы.

– Никогда не предполагал, что у токомана может возникнуть жажда власти.

– Будем считать это первым пунктом. Я лучше умею предполагать, чем ты.

– Продолжай.

– Мы отсюда не улетим. Даже Флот Миров на досветовой скорости для нас недостижим. Если погибнет Мир-Кольцо, погибнем и мы все. Мы должны каким-то образом вернуть его на место. И третий пункт. Строители Мира-Кольца мертвы уже по крайней мере четверть миллиона лет, – осторожно сказал Луис. – С точки зрения Хмии – пару миллионов. Гуманоиды не могли мутировать и эволюционировать, пока были живы строители Мира-Кольца. Они бы такого не допустили, поскольку они – паки-защитники.

Луис ожидал ужаса или изумления, но в голосе кукольника чувствовалась лишь обреченность.

– Ксенофобы, – проговорил он. – Жестокие, самоуверенные и очень умные.

Похоже, он сам это подозревал.