— Она… Ее нет…

— Где она? — не выдержав, схватил его за плечи Виктор.

— Слишком поздно, — грустно произнес Савитар. — С тех пор как мы оказались здесь, прошло почти триста лет.

— Как? — тихим голосом спросил Алексич, отпустив акремонца.

— Она ждала тебя и верила, что ты за ней вернешься… С помощью людей она строила сеть пирамид, чтобы открыть межвременной проход и отправить тебе сигнал, потому что она чувствовала, что ты жив и ищешь ее, но она… Она не успела… Уже двести лет я один… Только благодаря ее анкху я еще существую… Раны на месте моих, утраченных на борту «Катарсиса», рук давно затянулись, но…

— Как? Почему она, а не ты? — прервал рассказ акремонца Алексич.

— Она слишком много потратила сил на то, чтобы обучить людей и затратила очень много энергии анкха на создание сети пирамид… Она отдала мне анкх только для того, чтобы я в нужное время смог защитить твоих потомков.

— У меня есть потомки? — размазывая слезы по лицу, спросил Виктор.

— Твой сын уже давно умер… И его сыновья и дочери тоже. И их дети тоже… Уже несколько поколений сменилось… Один из твоих потомков возглавляет народ, живущий в этих краях… Его имя, — Савитар на несколько секунд задумался. — Его имя… Не помню… Он был у меня несколько лет назад, когда я залечил его рану… В благодарность за это меня доставляют в пирамиду пищу и воду…

Алексич опустился на песок и, закрыв ладонями лицо, тихо заплакал.

— Я знаю, кто во всем виноват, — наконец заговорил Виктор. — Пойдем на корабль. Тебе нечего здесь больше делать.

Он взял Савитара под правую руку и повел его к «Калоше»…

IV

— Как? Почему мы оказались тут так поздно? — тряс кота за усы Алексич, когда тот перестал обниматься с Савитаром.

Кот отчаянно мотал хвостом и жалобно мяукал.

— Оставь его, — услышал Виктор у себя за спиной голос Иланы и почувствовал, как непреодолимая сила отшвырнула его на несколько метров прочь от кота.

Алексич с удивлением воззрился на девочку.

Она стояла посреди жилого отсека. Ее лицо перекосилось от гнева. Пальцы на руках судорожно сжимались, а, заплетенные Камилой косички, сами собой расплелись и словно иголки встали дыбом. Черты ее лица заострились и все присутствующие ощутили на себе угнетающее чувство страха. Теперь она как две капли воды, напоминала своего отца, когда он находился в приступах неконтролируемого гнева.

До Виктора дошел смысл слов илилифа о том, что в ней две сущности, которые противоборствуют друг с другом…

— Илана, прости меня, — ласково заговорил Алексич. — Прости, что напугал тебя. Я был очень расстроен. Успокойся.