За обедом они узнали все подробности. О том, что Леций Лакон — неисправимый идеалист, который носится с идиотской мечтой спасти всех сразу, переоценивая при этом свои силы и терпение окружающих. О том, что ничего страшного Ольгерду не грозит, и он сам уже погряз в исследованиях и благотворительности.

— Твой сын — уже второй Леций, — усмехнулся Конс, глядя на Ричарда, — к нему сползаются со всей округи, а к тем, кто не может, он сам вылетает. Возомнил себя Богом или его наместником. Благотворительность засасывает. Как теперь откажешь тем, кого сам приручил?

Обстановка у Конса была не слишком роскошная. Обычная гостиная, ярко освещенная люстрами, украшенная только цветными витражами на ромбических окнах. Ужин — вполне съедобный. Ингерда ждала, когда отец спросит про Зелу. Но он так и не спросил.

68

68

После ужина она вышла во двор. Ступени убегали круто вниз до стоянки, и оттуда тремя прямыми лучами расходились в разные стороны. Слуги копошились в кустах и подметали дорожки от опавших листьев. Ей хотелось быть приветливой с этими несчастными аппирами и поскорее привыкнуть к их уродству. Она чувствовала себя виноватой за тот невольный ужас, который появился у нее на лице при первой встрече с ними.

Спускаясь по ступенькам все ниже, она заметила одного из слуг, сидящего прямо на земле и растирающего скрюченную ногу.

— Болит? — спросила она сочувственно, присев рядом с ним на корточки и твердо решив, что никакой брезгливости больше не допустит.

— Отсыхает, — кивнул он.

По части медицины аппиры явно отставали от людей. Ингерда подумала, что под задним сиденьем модуля должна лежать традиционная аптечка. Она могла бы сделать ему блокаду или просто дать успокоительный леденец. Была бы здесь тетя Флора, она бы живо поставила этого беднягу на ноги.

— Давай, я тебе помогу, — предложила Ингерда, — у меня аптечка есть…

Он поднял лицо и посмотрел с удивленной улыбкой. Вероятно, поведение ее казалось ему странным, но приятным. Ингерда тоже была приятно удивлена. У него не было ни зеленого в язвах лица, ни беззубого рта, ни тихой пугливости затравленного зверька. На нее смотрел прекрасный юноша с ласковыми синими глазами. От неожиданности она чуть не ахнула. Несколько секунд они рассматривали друг друга.

— Что у тебя с ногой? — заговорила она деловито, — дай-ка я посмотрю.

Аппир улыбнулся, не ответил, но мешать ей не стал. Ингерда закатала ему серую штанину, насколько позволяла ее растяжимость. Нога была забинтована от бедра до щиколотки, она была короче и гораздо тоньше второй, здоровой.