— Что ты сделал?! Ты убил его?!

— Я? — Ричард равнодушно взглянул на обмякшую в кресле тушу, — он сам обожрался.

— Ах, ты… — Нугс хотел было броситься на него, но вовремя сообразил, с кем имеет дело.

— Успокойся, — сказал ему Ричард, — одним упырем меньше. На Пьелле тебе его подачки не понадобятся.

Он забрел куда-то в глубину сада, сел на ковер и прислонился спиной к кадушке с пальмой. Как всегда, после огромного напряжения и боли наступила полная депрессия. Он даже радости не почувствовал, только облегчение и пустоту.

— Все, мой мальчик, все закончилось, — седенький Би Эр, наклонился над ним и погладил его по голове, как ребенка, — ты сделал что-то невозможное. Я горжусь тобой, сынок.

— Спасибо, — кивнул Ричард, — ты тоже молодец, не бросил меня.

— Теперь все будет хорошо, — ласково сказал старик, — без Тостры другие Пастухи быстро согласятся. И Ла Кси теперь твоя.

— Нет, — безразлично сказал Ричард, — я ее просто освободил.

— И прекрасно!

— Пойми ты своими аппирскими мозгами, — вздохнул Ричард, — нельзя женщину ни купить, ни завоевать, ни заставить. Я могу уничтожить сотню таких Синоров Тостра, но я ничего не могу поделать, если она меня не любит.

— Тебя? Не любит? — удивился Би Эр.

— Так бывает, — усмехнулся Ричард, — называется «не судьба».

Старик взглянул на него с упреком и покачал седой головой.

— Да она сохнет по тебе уже лет двадцать, — сообщил он.

— Что-что?

— Это же ты был тогда на Пьелле? Я узнал тебя, капитан. С тобой еще была белокурая женщина в синем. Мы тогда приняли вас за эрхов.

— Подожди… — Ричард почувствовал легкий озноб, — ты хочешь сказать, что Ла Кси была тогда на Пьелле?!

— Конечно. Я показывал ей храм с ее ликом. Потом появились люди. Ты смотрел на фреску, а она из-за колонны — на тебя. Так вы и смотрели друг на друга, как заколдованные… иди, она, наверно, извелась там.

Ричард встал на ослабевшие ватные ноги, прошел все запутанные казарменные коридоры, открыл железную дверь в каморку с решеткой и запахом цемента.