— Не понимаешь, — эхом подтвердил сомнения собеседника Гарсия, — ничего удивительного. У тебя нет Веры, нет смысла, одна лишь жажда. Для чего ты живёшь? Ради роста прибыли, ради власти? Или, может быть, для наслаждения и восхищения окружающей тебя красотой?

— Разве это плохо?

— Плохо, когда твой путь не ведёт к Храму, дон Энрике. Потому, что ты не обнаружишь даже очевидных ответов на подобные вопросы, они не вмещаются в прокрустово ложе твоего восприятия Вселенной. Я же знаю эти ответы, вижу Путь, а, значит, по праву занял место номинеса. Именно я способен вести дальше корабль Астурии. Ты и твои союзники, дон Энрике, слишком…хм-м — Гарсия словно пробовал на вкус слово, которым хотел охарактеризовать оппонентов, — …"мирские", да. Не обижайся за себя и за них, но вы — плохие христиане, и, волей-неволей, создаёте питательную среду для сохранения и развития влияния еретиков и язычников. Для Астурии это смертельно, ибо она жива, пока жив Орден и сохраняет влияние Святая Католическая церковь!

— Ты забыл упомянуть его святейшество Папу…

— Пф-ф, — Гарсия скривился, будто увидел таракана в своём сидре, — его святейшество — просто избранный руководитель Церкви, не более. Уже тысячу лет всеми делами очищения и укрепления Веры занимается не понтифик, а Капитул Ордена, и ты, дон Энрике, никак не мог это забыть. К чему же относится твой неуместный сарказм?

Трастамара промолчал. Конечно же, его слова — нет, крик боли, — относились к текущему положению дел Дома, а на понтифика, на Орден было уже…наплевать, да-да! Не сарказм — вопль души, осознавшей, что все ниточки — в лапах этого паука. Можно ещё бороться, дёргаться, пытаться разорвать паутину…только всё бессмысленно, а любые метания лишь ухудшат и без того безнадёжную позицию Дома. Утащить вслед за собой и Гарсию, и Дом Ореаспера? Зачем?! Просто из мести? Нет-нет, Гадёныш — как хорошо эта кличка подходит к Гарсии! — прав — безусловно, прав. Погибнув сам, погубив Дом Ореасперы, он уничтожит и Астурию…на радость тем, кто затеял всю эту дьявольскую комбинацию…

— Извини, милорд номинес, — встал и сдержанно поклонился Энрике, — я не должен был шутить о Святой Церкви. Ты прав, но и моя честь… — Трастамара выделил эти слова, чтобы показать противнику тот рубеж, с которого он не отступит, — …требует защитить собственный и союзные Дома.

— Понимаю, дон Энрике, — важно кивнул Ореаспера, — понимаю и считаю данную позицию весьма достойной. И потому предлагаю полностью профинансировать переезд тех, кто не слишком твёрд в соблюдении христианского образа жизни и моральных соответствующих принципов…