…Это вещество при активированной клятве дарила клеткам организма невероятную жизнестойкость, а всему телу — силу и долголетие. Без искреннего служения — никакого долголетия! Обычная жизнь, ну разве чуть-чуть длиннее и здоровее. Те же, кто принёс клятву — и те, кто её приняли — получают возможность жить…триста…четыреста лет — или больше? — без старости и немощи. Без болезней, без слабости…пока их жизнь подчинена самой главной цели — искреннему служению. Но нарушение клятвы фатально: свет, создаваемый этим странным веществом, затухнет в клеточках тела, и организм, оставленный без поддержки, начнёт стариться и наполняться съедающей жизнь гнилой тьмой.

Увы…бесплатного долголетия не бывает!

Тедрик даже не заметил, как вернул платочек и чашку обратно на низенький столик. А заметив — спохватился и низко-низко, не вставая с песка, поклонился сидящему напротив него ханьцу.

12

— Неплохо, ученик, — одними глазами улыбнулся Цао, — полагаю, ты нашёл то, что искал?

— Да! — Тедрик продолжал мысленно переживать последнюю сцену, и перед его глазами по-прежнему стоял тот самый призрачный свет, пронизывающий каждую клеточку человеческих тел. О! Такой же свет сиял и в старом сморщенном человечке, и даже в нём самом. Вот только в ханьце этот свет сиял ослепительно ярко…да что там сиял! Старик и был этим светом, тогда как Тедрик… нет! Его сияние было не ярче свечения гнилушки в ночном лесу, да. Но оно всё-таки было! Тедрик, не разгибаясь, поднял взгляд на собеседника:

— И даже более того, Учитель Цао, и всё благодаря вам. Спасибо, спасибо!

— Да будет тебе, будет, — Цао похлопал Тедрика по плечу, предлагая разогнуться. — ты неплохо начал Испытание, ученик, но это только начало, не более, поскольку везде ты отвечал лишь за себя. Но готов ли ты принять на себя ответственность за других, а? Утвердить свой клан и обеспечить благоденствие тем, кто тебе доверился? Добиться уважения соседей, обрести соратников? Ведь создать и сохранить неизмеримо сложнее, чем бегать и искать — тем более, используя энивэй и пичи. — Цао улыбнулся одними глазами, и лучики-морщинки разбежались вокруг его глаз. — Ну что, мой непоседливый ученик, берёшься?

— Да, Учитель!

Цао положил ладони на по-прежнему склонённую перед ним голову ученика, и Тедрику показалось, что свет померк, оставив лишь яркое овальное пятно вокруг них. Кустики тка робко отступили куда-то в сумрак, плотно окруживший всю небольшую полянку.

— Принимаешь ли ты долг свой, ученик, как часть себя, которая больше тебя?

— Да, Учитель, — без колебаний ответил Тедрик. Он понял, что за ритуал проводит старый ханец.