Потрескивающие ледяные следы Храмовника поблескивали в свете многочисленных звезд. Она подошла ближе к мужчине и протянула ему этах.

– Творец снова свел нас вместе, и я предлагаю тебе принять мой путь.

Равэ глянул на оружие и молча взял его из руки девушки.

– Меня зовут Имэнири Равэ, бывший защитник, один из командиров базы Десяти. Ослушался приказа твоего брата, и вместо того, чтобы взорвать обнаруженный барьер Фэро, я закрыл к нему доступ.

– Представляю, в каком бешенстве был Ивали, – улыбнулась Эвала, доставая из кармана найденный ею в Кидонии третий амулет с Око Ра. – Ты выиграл нам еще немного времени… и думаю, это предназначалось тебе.

– Эм-м? Амулет Храмовника? Мне?

– На острове Хранителей лишь три чужака, способных остановить акхэю, знающих, что происходит, и понимающих, что делать. Последний марсианский оракул предсказал все это, и Фэро оставили нам много даров и подсказок. Ни один истинный хранитель, марсианин никогда не осилит пути Тота и Маат. Они не слышат шепота ветра и не видят образов в огне. Слепы и глухи к собственному миру и творцу. – Про себя Эваларин удивилась своим же словам. Она вдруг заговорила как Фэро, и это не было специально. – Их вера в истинность перводуши и Мастера слишком велика. Никакие аргументы и доводы этого не изменят. – Она посмотрела в сторону Бэ Хала. – Нужно уходить отсюда. За ними скоро придут, – кивнула она на изувеченные тела хранителей.

Имэ смотрел на поблескивающий золотом амулет у себя на ладони, чувствуя излучаемое им тепло. Ран снова подняла голову и посмотрела ему в лицо. Впервые он встретился с взглядом ее невероятных изумрудных глаз. В них он увидел отражение своей души, взирающей на беглеца без капли осуждения.

– Я иду с тобой, – кивнул он, надевая амулет и сжимая этах.

– Что ж, тогда тебе не помешало бы одеться. Ночь обещает быть длинной и холодной. – Она безразлично посмотрела на обезглавленное тело. – Вы с ним почти одного роста, думаю, подойдет. – Девушка отошла в сторону.

Равэ осмотрел залитую кровью поляну. Глаза одного из преследователей все еще были открыты, в них застыл ужас. Имэнири немного поморщился, но в словах Храмовника была доля истины – голым по пояс ему тут до утра не дотянуть.

– Скажи, зачем столько крови? Ты могла их убить, не отрубая головы.

– Бой заканчивается, когда проливается кровь, – безразлично ответила Эвала. – Из-за устройства этаха кровопролитие практически невозможно… Хотя ты прав, но я люблю красивые и кровавые бои, а хопеши были созданы так, чтобы ими было удобно и легко рубить головы врагов. Да и потом, когда сюда прибудут хранители из свиты брата, они сразу поймут, чьих рук это дело.