Когда они достигли подножья гор, Горе был полностью в его власти. Под влиянием ноги и криппо дидонианин уже начал заглядывать в будущее в поисках новых приключений.

Как Флэндри мог воспользоваться своей властью над дидонианином, как он мог использовать этот послушный инструмент, если он вообще мог его использовать, Флэндри не в состоянии был предсказать. Это зависело от ситуации, которая сложилась бы к концу путешествия.

Однажды Кэтрин пригласила Флэндри прогуляться где-нибудь в стороне от остальных.

Влажное тепло и густые джунгли скрыли их.

Идти было легко, и вскоре высокие фигуры дидониан исчезли из вида.

Но проснулась плоть.

Он и она стояли в зарослях тростника, полностью отгороженные от внешнего мира, и смотрели друг на друга.

— Почему мы с тобой больше не говорим наедине, Доминик? — спросила она его. Ее взгляд был мрачен, и она взяла его руки в свои ладони.

Он пожал плечами:

— Слишком много дел.

— Я думаю, что настоящая причина гораздо серьезнее. Мы не осмеливались. Каждый раз, когда я вижу тебя, я думаю о… — после секундной заминки она продолжала, — ты последний человек после Хага, которого я хотела бы когда-нибудь обидеть.

— После Хага.

— Ты возвращаешь мне его. Никакой бог не смог бы сделать ничего более замечательного.

— Из твоих слов, по всей видимости, — сказал он с вызовом, — я могу сделать вывод, что ты не изменила своего отношения ко мне.

— Нет. Ты почти заставил меня желать того, что я бы могла пожелать. Но ты не представляешь, как я расстроена. Я надеюсь, искренне надеюсь, что ты найдешь ту женщину, которая тебе подойдет.

— Я уже сделал это, — сказал он.

Она вздрогнула и поморщилась от боли. Он обнаружил, что чуть не раздавил ее руки, и перестал их сжимать.

— Кэтрин, дорогая, мы приближаемся к дому, но мое предложение остается в силе. Если мы будем вместе — отсюда и до Порта Фредериксен, — то я присоединюсь к революции.

— Это недостойно тебя, — сказала она, побледнев.

— Я знаю, — огрызнулся он. — Абсолютная измена. Ради тебя я продам свою душу. Она и так принадлежит тебе.