У нее почти получилось. Даже с оторванным крылом и сломанным подъемным кольцом она почти приземлилась.

Йорген, сопя, взбирался следом. Я протянула ему руку. Порой забывалось, насколько я маленькая по сравнению с человеком вроде него — он чуть не сдернул меня с камня, просто ухватившись за руку.

Йорген забрался на валун и бросил быстрый взгляд на Рвоту. Мгновенно побледнев, отвернулся и опустился на каменный выступ. Стиснув зубы, я заставила себя забраться в кабину, чтобы снять с окровавленного комбинезона значок. Самое меньшее, что мы могли сделать, — вернуть значок ее семье.

Я взглянула на иссеченное лицо Рвоты, на ее единственный уцелевший глаз. Она смотрела вперед, непокорная до самого конца, хоть ничем хорошим это не обернулось. Храбрая… трусливая… она все равно мертва, так какая разница?

Из-за этих мыслей я почувствовала себя ужасной подругой. Закрыла ее глаз, выбралась из кабины и вытерла руки о комбинезон.

Йорген кивнул в сторону машины.

— Все для костра в багажнике.

Я спустилась с помощью светолинии, он последовал за мной. В багажнике лежали дрова и машинное масло, что меня удивило: я ожидала увидеть уголь. Йорген действительно богат, раз смог достать дерево. Мы забрались обратно к истребителю, а потом с помощью светолинии подняли дрова и начали укладывать их в кабину, брусок за бруском.

— Так поступали наши предки, — сказал Йорген за работой. — Сжигали корабль в океанских водах.

Я кивнула. Какого же он невысокого мнения о моем образовании, если считает, что мне это неизвестно. Разумеется, никто из нас никогда не видел океан. На Детрите их нет.

Я облила маслом дрова и тело и отошла назад. Йорген подал зажигалку. Я подожгла прутик и бросила его в кабину.

Яростно взметнувшееся пламя застало меня врасплох, на лбу выступил пот. Мы оба отступили назад, а потом и вовсе забрались на более высокий валун.

По традиции мы отдали честь пламени.

— Возвращайся к звездам. — Йорген произнес слова, которые обычно говорит офицер. — Плыви с миром, воин.

Это была лишь часть надгробной речи, но и этого достаточно. Мы сели на камни, чтобы, согласно традиции, наблюдать за костром, пока он не погаснет. Я потерла значок Рвоты, вернув ему былой блеск.

— Я не непокорный, — сказал Йорген.

— Что? Я думала, ты вырос в глубоких пещерах.

— Я имею в виду, я Непокорный — я из пещер Непокорных. Но непокорным я себя не чувствую. Понятия не имею, как быть таким, как ты. Или Рвота. Для меня все распланировали еще в детстве. Как мне следовать всем этим великим речам — не покоряться ни креллам, ни судьбе, — если во всем, что я делаю, нужно соблюдать по семь правил?