Я думал, что уже знаю его «от» и «до», этот подземный город, но сегодня я смотрел на него новыми глазами: нам почти не встречалось прохожих. Все находились в своих квартирах, кабинетах, на заводах, в лабораториях, собравшись группами перед экранами. Пронизанный сверкающими авеню, более узкими улицами, прорезанный огромными садами, ложное небо которых всегда было голубым, за исключением тех часов, когда шел дождь, город простирался на десятки километров. Мы направились к шахте № 702 и спустились на нижний уровень, где находились «джунгли». Там обитали хищники, которые бродили по подземному миру совершенно свободно. Постовые у входа узнали нас и пропустили без вопросов, даже несмотря на то, что мы были вооружены фульгураторами. Обычно проходить в джунгли с оружием воспрещалось: любой, кто отправлялся туда погулять, делал это на свой страх и риск. Но на властителей и верховного координатора это правило не распространялось. На некотором расстоянии от входа мы наткнулись на Хлларка и его трибу. В отличие от обычных слонов, из которых мы спасли лишь необходимых для выживания вида, прибежище в Хури-Хольдэ нашло все стадо параслонов целиком. О том, чтобы оставить этих разумных существ погибать, не могло быть и речи!

Мы взяли легкий катер и на минимальной высоте облетели чащу. Затем опустились на какую-то прогалину. Растянувшись на траве, я случайно растревожил гигантский муравейник. Вокруг нас простиралась полустепь. Иллюзия свежего воздуха была полной. Свет заливал далекие дали. Стены, впрочем, слишком далекие, оставались невидимыми, а верхушки массивных колонн, которые то тут, то там поддерживали свод, также терялись в иррадиации.

Приглушенный рык заставил меня вздрогнуть и потянуться за фульгуратором. К нам приближался громадный лев; его большие желтые глаза смотрели мне прямо в лицо. По развитому выпуклому лбу под рыжей гривой я тотчас же понял, что это один из паральвов, и убрал оружие за пояс. Животное — но было ли это все еще животное? — уселось в трех шагах от нас. Я подошел к нему, провел рукой по жестким волосам, нашел идентификационную пластину: Сирах, 30 Кхар 4605. Имя и место рождения.

— Ты как, Сирах, — сказал я, — в порядке? Или что-то не так?

Он тихо испустил несколько ритмичных полурыков.

— Прости, старина, не знаю твоего языка.

У паральвов и в самом деле был свой язык — самый элементарный, всего с сотню-полторы «слов», обозначавших главным образом конкретные предметы или простые действия. Он подошел ко мне, прикусил подол туники, потянул за него.

— А! Ты хочешь, чтобы мы пошли с тобой? Ну ладно, только не слишком далеко. Нам желательно не отходить от...