Чтобы он понял, я указал на катер.

Сирах был настойчив, и мы последовали за ним. Метров через сто мы напоролись на труп молодого паральва: мех его был обожжен в паре мест — судя по всему, в него стреляли из фульгуратора.

Рения посмотрела на меня: кто мог оказаться столь глупым — столь преступным и глупым, — чтобы убить паральва? Они никогда не нападали на людей, всегда вели себя дружески, и потому время от времени им даже позволяли, к величайшей радости детишек, подниматься в городские сады. К тому же, рождаемость у паральвов — да и всех прочих параживотных — находилась на крайне низком уровне, и потому убийство такового, даже не преднамеренное, каралось у нас очень строго.

Сирах потащил нас дальше. Метрах в десяти от первого мы обнаружили еще одного львенка, также мертвого. Но этого убили из более примитивного оружия: в основании черепа зияла небольшая дыра, должно быть, от цельной пули.

— Клянусь Лама’ком, демоном киристинян, именно с таким оружием фаталисты… Хм, это уже серьезно!

Я отцепил от пояса передатчик и набрал Гелина.

— Говорит Хорк. Номер 44-22-651.

— Говорит Гелин. 44-22-651, подтверждаю. Говорите.

Удостоверившись таким образом, что никто, за исключением одного из членов Совета, не сможет подслушать наш разговор, я ввел его в курс дела.

— Да уж. Ситуация действительно неприятная, если не сказать больше. Я немедленно отправлю к вам отряд полиции…

— ...и кого-нибудь, кто понимает паральвов, если не трудно. Я уверен, что Сираху много чего известно по этому поводу. Что там у вас с этим катаклизмом?

— Ничего нового. Он пока и не думает заканчиваться. Сейчас же возвращайтесь. В джунглях небезопасно...

— Мы вооружены, но уже собираемся обратно. Однако же паралев, похоже, хочет отвести меня чуть дальше. Я все же сперва посмотрю.

— Не думаю, что это будет благоразумно.

— О благоразумии думать уже поздно.

* * *

По сей день я благословляю эту нашу неосмотрительность, так как она спасла Землю от опасности, возможно, даже более страшной, чем фаталисты. Сирах провел нас по скалистой теснине к веренице гротов, в которых, теоретически, должны были обитать паральвы. По мере того, как мы приближались к этим пещерам, походка нашего проводника становилась все более и более осторожной.

Припав к земле, он весь напрягся и нырнул в высокую траву. Пригнувшись, мы молча, с оружием наизготове, последовали за ним и вскоре услышали шум голосов. Наш проводник резко остановился и повернул к нему свою умную морду. Я подошел к нему. Метрах в двадцати от нас, прислонившись спиной к огромному валуну, стоял часовой; в руке у него блестела сталь какого-то оружия. Он не смотрел в нашу сторону, так что нам удалось незамеченными спрятаться за густым кустом какого-то травянистого растения. Чувствуя себя, судя по всему, в полной безопасности, караульный сохранял лишь подобие бдительности. Я задумался: как быть? Имелись все шансы на то, что случай и их собственная глупость вывели нас на след заговорщиков-фаталистов, но вполне могло быть и так, пусть это и выглядело маловероятным, что этот парень просто здесь прогуливался, как и мы сами, сумев где-то умыкнуть оружие. Тут он чуть развернулся, и я заметил, что держит он не фульгуратор, а тяжелый пистолет, — подобное оружие у нас было запрещено законом. Я приготовился к битве. Рядом со мной, готовый к прыжку, сжался в комок паралев — усики оттянуты назад, губа приподнята, обнажая огромные клыки, — инстинкт в нем явно брал верх над разумом. Он вздрогнул, когда я успокаивающе провел рукой по его косматой гриве.