— И ты убиваешь их именно для этого? Ты же спугнул всю стаю. Как мне теперь наладить контакт с ними?

Моррисей ухмыльнулся и не ответил. Дейлхауз понял его без слов. Какие бы эмоции ни были присущи шаристам, страх не входил в их число. Моррисей уже подстрелил не менее дюжины шаристов, но стая все время находилась в пределах видимости. Может,, их привлекает свет? На планете, где постоянно царил сумрак, такого понятия, как день, не существовало. Люди пытались создать его подобие, включая прожектора «утром» и выключая их на «ночь». Искусственный световой день длился двенадцать часов. Один прожектор был включен постоянно — чтобы отпугивать хищников, говорили члены экспедиции, но на самом деле из-за того, что ими владел первобытный страх темноты.

Моррисей поднял шариата — тот был еще жив и слегка шевелился. Здесь, на земле, шаристы никогда не издавали Звуков. Моррисей объяснял это тем, что их голосовые связки приводятся в движение водородом, а газовые мешки были теперь пусты. Но э го существо пыталось что-то сказать. Первый шарист, подстреленный Моррисеем, жил целых сорок часов. Бродил по лагерю, волоча за собой пустой мешок, и его вид вызывал сострадание. Дейлхауз невольно обрадовался, когда шарист,, наконец, умер.. Этот же умер почти сразу, и Моррисей сунул его в свою сумку.

К ним подошел Капелюшников, потирая поясницу.

— Кто поднимается в воздух первым, всегда чем-то жертвует. Ну, Дэнни, ты еще хочешь лететь?

— Ты имеешь в виду—.прямо сейчас? — удивился Дэнни.

— А почему бы и нет? Ветер благоприятствует. Вот только нужно еще пару баллонов наполнить.

Это заняло гораздо больше времени, чем предполагал Дэнни. Наполнить газом два баллона, чтобы они могли поднять человека, насосом, который выпускал воздуха больше, чем накачивал, оказалось делом трудным и долгим. Дейлхауз ел, прогуливался, пытался заняться чем-нибудь еще, но все время возвращался к насосу и поглядывал на гроздь болтающихся на веревке шаров.

Погода постепенно портилась, облака закрывали небо от горизонта до горизонта. Но Капелюшников был настроен оптимистически.

— Облака унесет ветром, и небо прояснится,— сказал он уверенно.— Все о’кей. Привязывайся, Дэнни.

Дэнни, не вполне ему доверяя, все же накинул на себя ремни. Он был выше, но гораздо легче русского, и мощный Капелюшников хмыкнул, стравливая излишки водорода.

— Иначе,— объяснил он,— ты улетишь в свой Мичиган. На плечах были быстро отстегивающиеся замки, и Дейлхауз дотронулся до них.

— Нет, нет! - запротестовал русский.— Можешь воспользоваться ими, когда будешь на высоте двести метров, если тебе недорога жизнь.— Он показал Дэнни два контрольных шнура.— Это не реактивный самолет, понимаешь? Это .шар для свободного полета. Здесь нет горючего. Ты можешь летать, куда тебя тащит ветер. Все дело в том, чтобы найти нужный поток. Если тебе нужно опуститься — страви газ. Но лучше его экономить.