Пора выбираться отсюда. Содрогаясь от мучительной боли и замирая от страха, Мэгги ползла вперед. Через десять метров голова ее уткнулась в стену. Она снова включила свет. Свежая земля, выхода из туннеля нет. Значит, подземники замуровали оба выхода. Быстро обернувшись, она убедилась, что сзади никого нет. Она была одна. Обращаясь к стене, Мэгги Миннингер сказала:

— Самое страшное для человека — это быть погребенным заживо.

Она ждала, надеясь услышать хоть слово. Затем вытащила пистолет и поискала рукой лопатку. Ее не было, вероятно, она потеряла ее. Остаются только пальцы. Мэгги -отбросила пистолет и стала ногтями разрывать степу. Сначала с яростью. Потом в ужасе. И, наконец, потому, что больше ей ничего не оставалось.

От горизонта до горизонта, насколько мог видеть Чарли, все было затянуто облаками. Буря ослабевала там, вблизи океана, но здесь, над лагерем гризи, она продолжалась. Уже несколько часов он не видел земли и несколько дней не видел отряд своего друга Дэнни. Ветер, сильный и безжалостный, тащил его и двух оставшихся в живых самок по направлению к Полюсу Тепла. Они устали и выбились из сил, к тому же потеряли высоту.

Пока они сражались с ветром, появилась новая стая, летящая от Полюса. Чарли повел свои остатки на соединение с ней. Он жаждал новых слушателей, чтобы пропеть им песни о новых друзьях с Земли, а также услышать песни, которые он не знал. Стая была небольшая, меньше шестидесяти взрослых, но в ней были новые голоса, которых Чарли никогда не слышал. И он с радостью устремился к ним.

И тут небо озарила белая вспышка. Она захватила всех врасплох. Чарли оказался одним из счастливчиков. Он смотрел в другую сторону и поэтому не ослеп. Он видел, как преобразилось вечно хмурое багровое небо, озарившееся невиданным сиянием. Затем он услышал какой-то звук, и черное облако смешалось с облаками джемианского неба.

Песни приветствия сменились криками боли и ужаса. Чарли мог ответить только призывами подниматься. Старшие члены стаи подхватили песню, и самки стали сбрасывать балласт, но испытывали сильную боль и не могли слышать песни Чарли. Хотя они находились далеко от взрыва, шквальный ветер разметал стаю по небу. Чарли никогда не ощущал таких ударов ветра. Он всегда мог предсказать заранее, что начнется буря, и можно было уйти от нее, подняться выше облаков, пропустить ее под собой. На этот раз не было никакого предупреждения. Ему казалось, что ветер отрывает его конечности. Его несло через чужую стаю, он сталкивался с самцами, самками, сбивал молодых.

И затем снова без предупреждения острый запах самок ударил в ноздри. Пора оплодотворения! Самки уже выпустили длинные серебристые нити яйцеклеток. Весь воздух был пропитан требованием оплодотворения. Для Чарли и других взрослых самцов не было вопроса, что делать: сеять семена, оплодотворять яйцеклетки. Сама природа требовала этого. Поверхность воздушных мешков натянулась. На их лицах было выражение боли. Боль должна кончиться, когда исторгнется семя.