Кроме того, непонятно было, как долго еще протянет экипаж.

Радость, вызванная известием о починке декселераторов, быстро угасла. Многие понимали, что ни одна из двух систем модуля Буссарда неспособна работать в пространстве между двумя кланами галактик — слишком низка концентрация газов. А потому кораблю предстояло несколько недель лететь с выключенным двигателем по траектории, обусловленной релятивистской баллистикой. Внутри корабля установилась невесомость. Предложение использовать боковые ионные сопла для создания центробежной псевдогравитации обсудили и отклонили, так как при этом возникли бы радиальные и кориолисовые эффекты, слишком опасные как для передвижения, так и для самочувствия экипажа. Конструкция корабля не позволяла такой модификации, да и люди не обладали нужной тренировкой.

Нужно было ждать и терпеть много недель, которые за бортом «Леоноры Кристин» равнялись целым историческим эпохам.

Реймонт открыл дверь своей каюты. Он так устал, что допустил ошибку: стукнулся о переборку, отпустил скобу и взлетел в воздух, да так, что перекувырнулся через голову и ударился о стенку, отскочил и только потом влетел в каюту. Опомнившись, он ухватился за скобу и осторожно прикрыл дверь.

Время было позднее, и он думал, что Чиюань Айлинь давно спит. Но она не спала — парила с открытыми глазами над сдвинутыми кроватями, пристегнувшись тоненьким тросиком. Заметив Реймонта, она так поспешно отключила библиотечный монитор, что стало ясно: книгу она читала не слишком внимательно.

— Ну вот… — проворчал Реймонт. — И у тебя то же самое?

Голос его прозвучал непривычно громко; до того как наступила невесомость, а с ней — и тишина, все привыкли перекрикивать шум двигателя и дребезжание переборок.

— Что «то же самое»? — болезненно улыбаясь, спросила Чиюань. В последнее время они виделись редко и мало. У Реймонта было полно работы, и в каюте он появлялся, только чтобы поспать, а все остальное время мотался, как проклятый, — что-то организовывал, кому-то помогал, где-то распоряжался, что-то советовал, придумывал, планировал и так далее, и так далее…

— Разучилась спать в невесомости? — уточнил Реймонт свой вопрос.

— Да. То есть нет, не разучилась. Странный, правда, сон получается — легкий какой-то, и сны снятся всякие… Но просыпаюсь я отдохнувшей.

— Хорошо, — облегченно вздохнул Реймонт. — А то еще у двоих такая история.

— То есть? Бессонница?

— Да. Плюс нервное истощение. Стоит заснуть — тут же просыпаются и кричат. Кошмары снятся. Не уверен, что виной этому только невесомость. Скорее, она стала последней каплей, вызвавшей стресс. И Урхо Латвала точно не знает. Я только что от него. Он советовался со мной. Просто не понимает, что ему делать, — психотропные средства уже на исходе.