Клянусь кровью, расой и всеми нашими предками, Проныра, я вправду так думал. Может, будь я старше и умнее, может, погрузись я в войну постепенно, в более зрелом и здравом возрасте — из меня и вышел бы тот самый диверсант, стать которым я хотел себя заставить. Но я был тупой зверёныш, которому всё время хотелось каплю удовольствия, как таким зверятам всё время хочется жрать — и предвкушение удовольствий, незнакомых кэлнорцу, было разлито по всей Мейне ровным слоем. Я не мог противиться.

Я не мог противиться, когда ощущал доверие других существ. Это ощущение было очень внове — и оно было блаженным, более сильным, чем мгновенная власть над другим после победы в драке.

Противиться проявлениям симпатии и дружбы я тоже не мог: дома меня этим не баловали.

И тут я ощутил, что меня тычут в локоть чем-то твёрдым и плоским.

Я оглянулся и увидел, что Хнжу держит в лапах плоскую тарелку, а на ней лежит кусок какого-то лакомства. Краем тарелки он меня ткнул. Я оценил, что не лапой — мне удалось сдержаться и не шарахнуться.

Дотти отпустила меня. Эрзинг скрестил руки-манипуляторы на груди бронескафа и, ухмыляясь, наблюдал за нами.

— Что это, Хнжу? — спросил я.

Он шевельнул усами и затрещал-заскрипел — мне пришлось напрячься, чтобы разобрать слова.

— Человеческое угощение, Ли-Рэй. Это человеческое угощение из герметика для ёмкостей с жидкостью и волоконной теплоизоляции. Гуманоидам это нравится, многим гуманоидам это нравится, брату и сестре это нравится. Хочешь попробовать, Ли-Рэй?

Пока я пытался понять, что он имеет в виду, Дотти рассмеялась:

— Жук, ты забыл разжёванную жевательную резинку и пыль, которую мы с Эрзингом вымели из-под кроватей! А так — да, правильный рецепт!

Я беспомощно посмотрел на Эрзинга.

— Жучара пытается хохмить, — серьёзно объяснил Эрзинг, и Дотти снова захихикала.

Я взял тарелку, и тушканчик посмотрел на неё с живым интересом.

— Он тоже ест теплоизоляцию и подкроватную пыль? — спросил я.

— Все мы едим разную дрянь, — невозмутимо пояснил Эрзинг, и Дотти взвизгнула от восторга. — Чем Ларга лучше?

— Спасибо, Хнжу, — сказал я, совсем растерявшись.

— На здоровье, — скрипнул Жук. — Ты — гуманоид. Всё правильно.

Так я был принят в это очень странное общество.