Звездолет летел с неизвестной им скоростью по раз заданному направлению. До Земли было огромное расстояние. А жажда будет возрастать с каждым часом…

– Плохо наше дело, - сказал Мельников. - Возвращаться на Венеру уже поздно.

Второв ничего не ответил.

Стенки отсека закрыты. Не на что смотреть, кругом только звезды! "Висеть в пустоте" утомительно…

Оба неподвижно лежали на фаэтонских гамаках, почти не разговаривая друг с другом. Не о чем было говорить. Обоими все сильнее овладевала апатия, полное равнодушие ко всему. Они потеряли счет времени.

Только раз это дремотное состояние было нарушено неожиданным поворотом корабля. Он был плавен и осторожен, но возникшая на короткое время сила тяжести позволила им догадаться о повороте.

– Вероятно, навстречу попался крупный метеорит, - сказал Мельников.

"Жаль, - подумал Второв, - что звездолет уклонился от встречи. Наши мучения сразу бы окончились".

И снова наступило молчание, полусон, полубодрствование.

Даже мысль, что поворот мог изменить направление полета и корабль летит сейчас в другую сторону, не пришла им в голову. Даже это было им совершенно безразлично.

Состояние, в котором они находились, несомненно привлекло бы внимание Мельникова, если бы он мог рассуждать с обычной ясностью мысли. Оно было совершенно неестественно, голод не мог до такой степени затуманить мозг. Но он не думал об этом, не мог думать.

Они находились во власти непонятной и необъяснимой силы, постепенно гасящей и мысли и ощущения. Медленно, но неотвратимо надвигался непробудный сон… Может быть, смерть? Все было возможно…

Огромным усилием воли Мельников стряхнул с себя оцепенение. Прислушался.

Нет, это не галлюцинация слуха! Где-то что-то настойчиво стучало. Громче, тише… опять громче…

– Геннадий, ты слышишь?

Второв открыл мутные глаза:

– Мерещится.

– Очнись, Геннадий! Слушай… Опять…

Теперь стучало явно в другом месте. Как будто ближе.

– Что это?