Они повернулись к другой стене, откуда можно было видеть центр фаэтонского корабля. Кнопки входа были бы видны, если бы в их распоряжении находился бинокль. Но и без бинокля Мельников хорошо знал, где они находятся.

"СССР-КС3" светом своего яркого прожектора освещал теперь центр фаэтонского звездолета. Пайчадзе, Андреев и Князев, собравшиеся возле него, выглядели блестящими мотыльками, вьющимися у зажженной лампы.

– Пойдемте к ним навстречу, - предложил Второв.

– Да, конечно, - ответил Мельников. - Без тебя они не смогут открыть дверь в радиальную трубу. Я думаю, что воздух не слишком разредится, когда ты это сделаешь. Объем центра гораздо меньше объема трубы.

– А вы не думаете, что дверь совсем не откроется, если в центре будет пустота?

– Нет, фаэтонцы должны были предусмотреть выход из корабля в пустоте. Центральный шар играет роль нашей выходной камеры. Я даже думаю, что воздух наполнит его сразу, как только закроется наружная дверь.

– Пойдемте.

И в первый раз после старта с Венеры Мельников и Второв покинули помещение возле пульта. Товарищи были рядом, теперь они ничего не опасались.

Двери послушно и четко открывались одна за другой, подчиняясь уже опытной и уверенной команде Второва. Стенки радиальной трубы стали прозрачны, как только они вошли в нее.

Друзья остановились возле последней стенки. За нею находился центр. Войти в него, не имея пустолазного костюма, было равносильно самоубийству. Наружная дверь сейчас откроется, и в нем образуется вакуум. Незащищенное тело человека было бы разорвано силой внутреннего давления.

Теперь они видели трех своих товарищей, пришедших к ним на помощь, совсем близко. Князев как раз положил руки на квадраты. Средний пятиугольник, очевидно, был уже повернут нужным образом.

– Борис Николаевич, - сказал Второв, - у них ничего не выйдет.

– Почему? - Мельников не сразу понял.

– Потому, что квадраты поддаются только очень сильному нажиму…

– Верно, Геннадий! Вот этого они не предвидели.

Очевидно, трое звездоплавателей, находящихся снаружи, сообразили, что им никак не нажать на квадраты. Было видно, как они оживленно переговаривались между собой, а возможно, и со звездолетом. Задача, действительно, казалась неразрешимой.

В пустоте при равномерном прямолинейном движении человек ничего не весит. Мышечная сила его рук оставалась прежней, но как употребить ее в дело, если не на что опереться, если нет точки опоры. Гладкие стенки центрального шара не имели ни одного выступа, кроме самих квадратов. Но как раз на них-то и нужно было нажать, и нажать очень сильно.