Мейс наблюдал за происходящим с каменным лицом. Это расточительно. Это жестоко.

Это необходимо.

И джедай вернулся к собственной задаче.

Он сделал жест, и толпа из животных и людей расступилась перед ним. Дым и пыль рассеялись, и он увидел ее.

Она сидела на, казалось, природном выступе, что опоясывал одну из неровных стен пещеры. Она свободно болтала ногами, свешенными через край, — дитя на стуле, слишком высоком для него. Лицо ее было закрыто ладонями, и доносящееся через всю пещеру эхо рыданий болезненно отдавалось в груди Мейса.

И, даже подойдя к ней, он по-прежнему не знал, что сказать.

— Депа…

Она подняла голову и встретилась с ним глазами. И даже подбери он нужные слова, ему бы это не помогло: он не смог бы их произнести.

Тряпка, которую она носила на лбу все эти дни, исчезла. И теперь…

Теперь на ее лбу там, где должен быть чалактанский Великий знак просвещения…

Как и в галлюцинациях, что Мейс увидел несколько дней назад в лагере исследователей джунглей, на ее лбу был лишь уродливый шрам от рваной раны. Словно Великий знак просвещения вырезан из ее черепа тупым ножом. Словно след, что остался от этого ножа, начал сильно кровоточить, но его никто не стал лечить…

Словно он до сих пор кровоточил…

Малый знак, называемый Искателем, по-прежнему поблескивал на ее переносице. Малый знак закрепляется меж глаз того, кто пытается стать чалактанским адептом: он символизирует уравновешенность «я», четкость видения, элегантный порядок, что поиск просвещения создает внутри искателя. Великий знак называется Вселенной. Он является точной копией Искателя, просто большего размера. Он закрепляется на лбу во время торжественной церемонии Собрания адептов: так приветствуются новые члены их общества. Оба знака вместе являют собой фундаментальный принцип чалактанской философии: «Внутри так же, как снаружи». Адепты Чалакты обучают тому, что жизнью Просветленного руководят небесный порядок и естественные законы, управляющие движением планет и вращением галактик.

Но для Депы вселенной более не существовало. Остался лишь Искатель.

Один посреди великого Ничто.

* * *

— Мейс, — по ее лицу вновь потекли слезы, — не смотри на меня. Тебе нельзя смотреть на меня. Тебе нельзя видеть меня такой. Пожалуйста…

Он опустился на одно колено возле нее и осторожно протянул руку к ее плечу; она вцепилась в его пальцы и прижала руку к себе как можно крепче, но сама при этом отвернулась.