— Проведем матч-реванш? — не проявляя и тени торжества от одержанной победы, интересуется мой соперник. Вот ведь гад какой! То есть обыграть меня для него было настолько просто, что это даже одной самодовольной улыбки не стоит?!

— Завтра, — сумрачно говорю я. — Как только добуду добрую порцию глюкозы. На этом голодном пайке мой мозг работать отказывается.

Это хорошо еще, что я сама ничего на кон не ставила. Вдвойне бы сейчас досадно было. Суперкарго кивает на нетронутый им, все еще возлежащий на закрытом подносе пирожок:

— Можешь взять. Если что, я не успел накашлять на него ксеновирусами.

— Мы, хищники с отсталой аграрной планеты, добываем пропитание сами, — гордо вздернув нос, предательски втягивающий из-под защитной маски аромат выпечки, отрезаю я и торопливо выскакиваю за дверь, покуда чревоугодие не одолело в неравной схватке и эту самую гордость. Которую, тем более, только что уложили на обе лопатки убойным нокаутом. В жизни меня так не разделывали в 3D-шахматы! Но ничего, мстительно думаю я, стоя под струями дезинфекции в переходнике изолятора, потренируюсь вон завтра на Бо и задам еще славийского атомного перца этому зиркову сыну!

Не успеваю сделать и десятка шагов по направлению к своей каюте, как меня перехватывает взволнованно размахивающий щупальцами Шухер.

— Я целый день потратил на изучение образцов с Ксены и теперь могу со всей уверенностью утверждать, что это исключительно агрессивная к нашим видам планета! — хором восклицает он сразу тремя ртами, которые, перебивая друг друга, начинают выкладывать свои биологические открытия. — Хорошо, что мы оттуда улетели и что не расхаживали там без скафандров. Часть растений выделяет крайне неприятные микроскопические споры, которые, вероятно, способны проникать в живые ткани и разрушать их. Вот, посмотри, это фото под микроскопом! — экс-док сует мне свой комп. Прищурившись, изучаю на экране увеличенные, вероятно, в тысячи раз причудливые многогранные семечки, напоминающие сюрикены.

— Эге, — говорю я. — А Рекичински-то как раз гулял без защиты. Вот что, док…

— Техник-удобритель, — не без гордости поправляет меня лимбиец. — Ответственный за озеленение…

— Неважно. Покажи-ка ты это открытие своему отроку, захапавшему отцовский медицинский трон. Может, никакая у Рекичински и не инфекция, а как раз эта вот дрянь в легких осела.

Воодушевленный Шухер устремляется в медблок, а я наконец добираюсь до своей каюты и, не раздеваясь, валюсь на кровать. Все, спать и только спать. Утром со всеми разберемся.

— Соколова… Соколова! Со-ко-ло-ва! Да просыпайся же ты, засоня! — причитает кто-то, тряся меня за ногу. — Там такое!