Сердце его колотится в груди, словно импульсная пушка.

Ведж накидывает куртку и хватает трость.

* * *

Слоун то и дело поглядывает на Адею, словно говоря: «Весь это парад, вся эта музыка, шум и грохот — по твоей вине». К чести Адеи, та стоически принимает упрек — как и должно быть.

Пока же Слоун вынуждена оставаться безмолвным зрителем скучного аттракциона. Империи не чужды празднества — парады необходимы, чтобы держать население в узде. Да-да, граждане, кушайте ваши сладости и наслаждайтесь представлением. Но имперские парады сдержанны и умеренны. Впереди шагают шеренги офицеров и солдат, оркестры играют хорошо известные и соответствующие моменту патриотические марши. Подобные празднества обычно непродолжительны и достаточно просты.

Но происходящее здесь язык не поворачивается назвать организованным мероприятием.

Под балконом, где стоит кресло Слоун, проходят полуголые акробаты, которые кувыркаются на шестах и прыгают с одного гравитрамплина на другой, оставляя за собой сияющие голографические следы. Какая-то показная клоунада. Затем по парящей в воздухе сцене с грохотом проходит военная демонстрация мон-каламари — достаточно впечатляюще, если учесть, что они, по сути, подводная раса гуманоидов-каракатиц. Следом движется очередной оркестр, на этот раз играя омерзительную габдоринскую «музыку», от которой вянут уши.

Справа от нее сидит Канцлер. Слева расположилась Адея.

У двери стоят ее охранники, хотя солдат Новой Республики в помещении втрое больше.

— Впечатляет, не правда ли? — спрашивает Мон Мотма, и Слоун внезапно осознает, что та говорит совершенно искренне. Многие политики предпочитают скрывать свои истинные чувства за невидимой ширмой, что, вообще-то, Слоун не по нраву. Но при мысли о том, что Канцлер… настоящая, за неимением более подходящего слова, ей становится не по себе.

— Да. Впечатляет.

— Давайте немного поговорим. Мне хотелось бы откровенно поделиться нашими мыслями до начала официальных переговоров — пока не ведется протокол и нам не приходится заниматься неприятной работой, формулируя пункты нашего мирного соглашения.

«Уж я поделюсь с тобой, — мысленно отвечает ей Слоун. — Вы до невозможности наивны, и, боюсь, вы принесете в Галактику лишь хаос. Полагаю, единственная неприятная работа, которая нас ждет, — убрать всю ту грязь, которую вы навалили, создав ужасающий вакуум власти. Мы поддерживали порядок. А от вас — одно расстройство».

Естественно, ничего из этого она не произносит вслух, а говорит лишь:

— Я бы предпочла посидеть и насладиться представлением, если вы не против.