Десятилетиями эти компьютеры прокладывали маршрут за пределы исследованного пространства в неизведанную бесконечность. Как объяснял Палпатин, путь преграждает лабиринт солнечных бурь, блуждающих магнитосфер, черных дыр, гравитационных колодцев и куда более странных вещей. Никому из пытавшихся преодолеть эти препятствия не удалось остаться в живых. Корабли погибали или возвращались в Галактику без единой души на борту. Сообщения от исследователей либо сопровождались таким количеством помех, что ничего не удавалось разобрать, либо содержали бессвязное бормотание, отчетливо свидетельствовавшее, что исследователь совершенно лишился рассудка от одиночества. Но на службе у Палпатина был тот, кто кое-что знал о Неизведанных регионах, — адмирал Траун, инородец с голубой, как лед, кожей, который явился из-за границ разведанных территорий. Палпатин держал его при себе лишь потому, что тот знал, как преодолеть эти смертоносные преграды. Многие знания Трауна легли в основу расчетов этой машины.

Палпатин говорил, что Галактике суждено принадлежать ему, но она — лишь одна из многих. В тот раз он вновь повторил выражение «неизведанная бесконечность». По его словам, это была его вотчина. Галактика была для него игровой доской.

Если он проиграет, доску следовало сломать и выбросить, а вместо нее найти новую.

Здешние компьютеры в течение долгого времени искали проход сквозь бури и черные бездны. Медленно, но верно они составляли маршрут путешествия сквозь хаос. По мере того как механизмы вели расчеты, Империя посылала для их проверки зонды, многие из которых так и не вернулись назад.

Но некоторые продолжали докладывать, поддерживая связь с местным приемником. Каждый дроид, сумевший проникнуть дальше предыдущих, вносил свой вклад в карту, и с их помощью компьютеры продолжали прокладывать курс, рассчитывая следующие этапы маршрута.

Еще до гибели Палпатина от рук мятежников компьютеры завершили расчеты, наконец найдя путь сквозь неведомое. Император был убежден, что там его что-то ждет — некий источник Силы, некая зловещая темная сущность. Он говорил, будто теперь, когда путь ясен, он ощущает исходящие от нее волны. Император утверждал, что это некий сигнал, который способен услышать только он. Даже его правая рука Вейдер, казалось, ничего не замечал, хотя вроде бы тоже заявлял, что владеет темной Силой. Ракс считал, что Палпатин сошел с ума и то, что он якобы слышит, — лишь эхо его собственных пылких желаний, странная навязчивая идея. Когда веришь в магию, ее проявления можно запросто замечать в чем угодно.