Охрана ретировалась без возражений. Лишь рыцарь, что предлагал меня проучить, убрался медленно и неуверенно, вероятно показывая тем свою искреннюю преданность и отцовское беспокойство.

Филисия легла боком на своей кровати три на три, подперла локотком голову. С умилением посмотрела на меня.

— Ну, — раздался ее голос. — Как поживаешь, Габриэль? Что делал все эти годы, рассказывай.

Ее непринужденность ввела меня в замешательство. Усмехнулся ей в ответ.

— Я знала, что ты рад мне, — произнесла с сарказмом и перевернулась на спину.

Потянулась сладко, понежилась, как коша, повернула голову и снова посмотрела на меня. С такой нежностью, что стало противно.

— Мой…

— Зачем я тебе? — Вырвалось из меня хриплое.

Филисия рассмеялась гадко. И в глазах что — то просияло. Она ведь, наконец, услышала мой голос.

— Ты, ты… чертова избалованная сука, — прошипел раздосадовано. — Прикончи меня уже! Закончи дело, убей.

Пусть и взыграла моя гордость. Но я в полной мере осознавал сказанное. Издеваться над собой не позволю!

Принцесса подорвалась с кровати, как ужаленная.

— А ну брысь отсюда! — Рявкнула на ворвавшихся карать меня гвардейцев и подошла ко мне с бешеными глазами.

В голове кольнула боль. Я стиснул зубы, понимая, что это сделала она, и готовясь к худшему. Но все прошло, будто Филисия на мгновение потеряла контроль и свершила это случайно.

— Убить? — Прошипела она, как та еще змея и ухватила обеими руками за волосы. — Убить и лишиться всего этого?!

Руки опустились к лицу и стали мять его и щулать, будто она слепа и невменяема.

Я не мог сопротивляться, ибо руки скованны. Но дернул шеей, дабы выказать свое недовольство. Я ей не кукла!

Она тут же влепила пощечину. А я оскалился в ответ. Получил еще… затем еще.

Принцесса отступила тяжело дыша. В зеленых глазах что — то непонятное. Будто спохватилась. Тут же развернулась, пряча свое лицо.

Я ждал, а она стояла. Минут пять, может больше. А затем я услышал ее тихий голос.